«Ретирада на уме. Придется снова ошеломить его», – подумал Суворов.
– Ежели ваше высочество не согласны атаковать визиря, я атакую один! – решительно сказал Суворов, и прихрамывая, пошел к выходу. – Эй, братец, коня! – высунувшись из палатки, крикнул он вестовому.
Суворов надел каску, положил в карман карту и обернулся к принцу.
Кобургский стоял, в раздумье перекусывая зубами травинку.
– Простите, ваше высочество, но я должен ехать. Хочу сам посмотреть турецкое расположение, – объяснил свой отъезд Суворов и вышел из палатки.
Принц пошел вслед за ним.
Суворов легко вскочил на коня и поехал.
Адъютант хотел было нарядить эскадрон для охраны генерала, но Суворов недовольно замахал рукой:
– Не надо, помилуй Бог! Пусть урядник и двое казаков!
Принц медленно шел к своему долговязому адъютанту, стоявшему в сторонку и думал о генерале Сувара:
«Удивительный человек! Великий полководец! Он и с семью своими тысячами разобьет сто тысяч визиря. Что же мне делать?»
Суворов осторожно подъехал с казаками к самой Рымне. Лагерь союзников остался далеко позади. Тут уже из-за каждого куста мог выскочить янычар.
Прислушались, осмотрели ближайшие кусты, – вблизи, на этом берегу, никого не было.
Суворов спешился в кустах и пошел с урядником и казаком к дубкам, росшим на самой круче. Внизу, под обрывом, пенилась грязно-желтая после вчерашних дождей Рымна.
– Подсобите, казачки! – сказал Суворов, подпрыгивая и хватаясь за сук.
Урядник один легко приподнял генерала. Суворов ухватился за сук повыше, на нижний стал ногами и быстро полез вверх по дереву.
– Шестьдесят годов, а так легко лезет! – удивлялся казачий урядник, глядевший, как генерал взбирается все выше и выше.
– Не свалился бы старик – подошвы-то сырые, ствол тоже скользкий, – забеспокоился казак.
– Не свалится! Он, брат, не таковский! – ответил урядник.
Суворов влез насколько можно было повыше, поудобнее устроился, обломал мешавшие ветки и смотрел в трубу на турецкое расположение.
Турки стояли между реками Рымна и Рымник, которые блестели вдали. Все пространство между ними было занято турецкой армией. Белели сотни наметов, палаток, шатров. На просторных лугах и полях паслись табуны лошадей, верблюдов, буйволов, ослов. Как на громадной ярмарке, толпились телеги, повозки, каруцы, арбы. Тысячи костров горели всюду.
Суворов насчитал три лагеря. Первый лежал почти у его ног – на противоположном берегу Рымника, у деревни Тыргокукули. У деревенской околицы выглядывали из-за высокого бурьяна жерла турецких пушек.
