И это была правда! Чарльз также отклонил такую возможность. Но дела Джона были плохи. Весь Лондон говорил о том, что он отравил короля. Несмотря на все усилия герцога Бэкингемского, Его Величество отказался освободить барона Вилльерса. Оставалось одно средство – Джон вынужден был покинуть пределы Англии.
– Убежал, значит, виновен! – произнес Чарльз, узнав о побеге.
– Нет, Ваше Величество, он сбежал, потому что его хотели убить! – отпарировал Вилльерс.
– А вы помогли ему, – вмешался Соммерсет.
– Докажите! – заявил герцог.
– И докажу! – его противник был взбешен.
Несмотря на все старания, Соммерсету не удалось ничего доказать. Бэкингем по-прежнему оставался первым министром, но он не мог не чувствовать охлаждения в отношениях с Чарльзом.
– Я должен стать незаменимым для короля, – повторял он как заклинание. – Его нужно отвлечь от этого проклятого дела. Чем же?
Соммерсет возобновил брачные переговоры с Испанией, заручившись поддержкой Джона Дигби, графа Бристоля, который много лет был послом в Мадриде. Узнав об этом, Бэкингем чуть с ума не сошел.
– Один мерзавец пытается присвоить мои достижения, а второй негодяй, которого я только из сострадания не оставил гнить в Тауэре, потакает ему. Ну, ничего, я охотно помогу ему вернуться в тюрьму, раз он так этого желает! – разозлился герцог и швырнул секретарю бумаги, которые тот принес на подпись.
Несмотря на угрозы, в голосе первого министра слышался страх. И действительно, граф Бристоль был серьезным противником, так как долгое время руководил не только дипломатическим корпусом, но и секретной службой, и был личным другом короля Филиппа. Именно последнее обстоятельство и побудило Бэкингема обвинить его в шпионаже в пользу Испании, так что граф некоторое время провел в Тауэре, а потом отправился в ссылку. После смерти короля Джеймса он возвратился ко двору, чтобы вступить в борьбу со своим заклятым врагом – Бэкингемом…
– Ваша светлость, – тихо проговорил секретарь, привыкший к таким вспышкам герцогского гнева, – неужели, кроме инфанты, никто не может составить счастье нашего государя?
– Кого ты имеешь в виду? – спросил Бэкингем.
– У короля Португалии есть дочь.
– Англии не нужен такой брак.
– А если сосватать французскую принцессу?
– Черт возьми, – задумался герцог. – Это мысль!
Он приказал вызвать к нему лорда Рича, графа Холланда. Этот молодой человек был всем обязан Бэкингему и предан ему. Уже год граф жил во Франции, выполняя поручение герцога, который, на всякий случай, еще перед отьездом в Мадрид, поручил ему сформировать при французском дворе сильную проанглийскую партию. Сейчас Бэкингем мог поздравить себя с подобной дальновидностью.
