– И одеты вы шикарно, – заметил Карл, невольно вспомнив о своем красивом строгом костюме, в котором и рядом с Реннелом не стыдно было бы показаться, если бы эти двое, с позволения сказать, дружков его не продали.
– Да, – откликнулся Робинсон, – я почти каждый день что-нибудь себе покупаю. Как вам нравится жилетка?
– Жилетка знатная, – похвалил Карл.
– Но это не настоящие карманы, а так, для виду, – сообщил Робинсон и даже схватил Карла за руку, дабы тот сам мог в этом убедиться. Карл, однако, отпрянул, ибо на него дохнуло нестерпимой волной перегара.
– Опять вы много пьете, – сказал Карл, снова очутившись возле перил.
– Нет, – возразил Робинсон, – вовсе не много. – И вопреки своему только что объявленному благополучию сокрушенно добавил: – Да и что еще остается в жизни нашему брату.
Очередная ездка прервала их беседу, а едва Карл спустился, раздался телефонный звонок и от него потребовали немедленно привести врача, поскольку у дамы с седьмого этажа случился обморок. Направляясь за врачом, Карл втайне надеялся, что Робинсон тем временем уберется восвояси, ибо не хотел, чтобы их видели вместе, и, помня о Терезиных предостережениях, не желал ничего слышать о Деламарше. Но Робинсон по-прежнему его ждал в неестественно прямой и неподвижной позе очень пьяного человека, а тут как раз один из высших чинов гостиничной администрации – в цилиндре и во фраке – мимо прошел, но, по счастью, вроде бы не обратил на Робинсона никакого внимания.
– Почему бы вам, Росман, как-нибудь к нам не зайти, мы шикарно устроились, – сказал Робинсон, глядя на Карла как можно приветливей.
– Меня приглашаете вы или Деламарш? – спросил Карл.
– И я и Деламарш, – ответил тот. – Мы оба вас приглашаем.
– В таком случае я отвечу вам и попрошу передать мои слова Деламаршу: между нами, если это вам еще не ясно, все кончено раз и навсегда. Вы оба причинили мне больше зла, чем кто бы то ни было. Или вы вбили себе в голову и дальше не оставлять меня в покое?
– Но мы же ваши товарищи! – воскликнул Робинсон, и в глазах его блеснули отвратительные пьяные слезы. – Деламарш просил вам передать, что все прежнее он готов с лихвой возместить. Мы теперь живем у Брунельды, она замечательная певица.
В доказательство последних своих слов Робинсон уже изготовился фальцетом затянуть какую-то песенку, если бы Карл вовремя на него не шикнул:
– Да замолчите вы немедленно, вы что, забыли, где находитесь?!
– Росман, – продолжал Робинсон, урезоненный, видимо, лишь по части пения, – я же ваш товарищ, скажите: что для вас сделать? У вас тут такая видная должность, не могли бы вы подбросить мне немного деньжат?
