Продолжая военные аналогии можно сказать, что Австралия и Канада - это глубокие тылы индустриальной формации, практически не затрагиваемые в наши дни межформационными столкновениями, а Латинская Америка и Африка - второстепенные направления, где межформационная борьба идет довольно вяло, в силу компромиссного равновесия сил. Такая периферия, где две формации уживаются между собой, нередко даже выгодна индустриальным игрокам - напомню, что ими являются не государства, а транснациональные структуры. Но периоды мирного сосуществования двух систем никогда не длятся вечно, хотя и бывают иной раз довольно продолжительными. Тем не менее, рано или поздно всякий периферийный компромисс такого рода оказывается исчерпан. Это происходит тогда, когда импорт на периферию индустриальных производств переходит некую критическую черту, за которой интересы старых доиндустриальных классов вступают в жесткий конфликт с интересами возникших там новых, индустриальных классов: сначала буржуазии, а затем пролетариата, которые возникают не одновременно, а поочередно, именно в таком порядке. Правовые коллизии неизменно строятся вокруг основополагающего принципа индустриальной формации: святости и неприкосновенности частной собственности. Отсутствие твердых гарантий в этой области тормозит дальнейший рост в рамках треугольника экономика-формация-культура, а следовательно, тормозит развитие горизонтальных связей, тормозит всё то, что называют "ростом деловой активности" - и это перестает устраивать набирающую силу буржуазию. Формирующийся пролетариат начинает объединяться в профсоюзы для защиты своих прав от попыток низведения его до положения юнитов. С этого момента регион начинает подвергаться энергичной индустриальной модернизации: временами большая часть инициативы исходит снизу, от пролетариата, временами - сверху от буржуазии, бывают и смешанные, консенсусные ситуации - но, в любом случае, это означает постепенный уход от старой формации и старых отношений.
Кроме того у доиндустриального мира тоже есть идеологический, экономический и культурный центр. Им стала Россия, от которой отвалились другие республики СССР, и которые, в свою очередь, стали пространством, где доиндустриальная формация пытается выстроить линию глухой обороны перед экономическим и культурным наступлением индустриальной формации. Впрочем, одной только обороной дело не ограничивается. Как мы вскоре увидим, доиндустриальный сеньорат предпринимает энергичные, и, подчас, небезуспешные попытки организации контрнаступления на индустриальный мир.
