* * *
Двадцать семь рыбных баз уместилось на песчаной косе. Все камчатские рыбокомбинаты держат на косе свою базу, сахалинцы сюда приходят ловить, с Приморья приходят.
Ловят все, кто только может поймать. Скорее, скорее, без задержки, время дорого… Удобная рыба — селедка. Один раз зацепил — сразу и план, и деньги. Селедку тут называют «легкой рыбой».
Сами рыбаки называют, хотя ловить ее — адский труд. Ловили селедку без оглядки на завтра.
Десять лет Олюторский залив посезонно колотит селедочная лихорадка. И все хорошо было: и деньги, и план, и слава. Но вот получилась заминка, и не заминка даже, а преддверие беды, если рассуждать строго.
Сравнительно легкая и выгодная добыча породила азарт, неосмотрительность — скажем более резкое слово — хищничество. С начала сезона армада судов собиралась в заливе, и начиналась азартная охота. Кто больше захватит.
Чуть ли не половина селедки в этом азарте «сыпалась между пальцами». Зацепил, например, сейнер две тысячи центнеров, а залить в трюм можно сто пятьдесят (с нарушением норм судоходства — двести — триста). Куда остальную?
Позвать бы соседа, ему отдать. Некогда, каждая минута — большие деньги. Вывалил мятую рыбу за борт и ходом на базу. Дошел. А на базе очередь. Простоял — триста центнеров в третий сорт превратились, невыгодно сдавать — за борт! Вот так и сгинули две тысячи из невода. И у другого так, и у третьего. Сегодня, завтра, несколько лет подряд…
На берегу та же картина. Засолили партию рыбы. Заплатили и рыбаку, и засольщику, и за бочку заплачено. Вдруг выясняется: много продукции накопилось, не скоро вывезут, а тут другого сорта пошла селедка, более жирная.
Что делать? На свалку! Я видел это печальное кладбище рыбы. Тысячи бочек! Их пытались жечь, чтобы глаз не мозолили, но трудоемкое оказалось дело, рабочую силу «надо было сосредоточить на лове». И вот лежат обгоревшие бочки, летают над ними вороны и сороки.
Вы скажете: а как же «дебет-кредит»? Все покрывала олюторская селедка…
Конечно, другая рыба при такой ситуации была заброшена. Можно ли было возиться с треской, которую надо искать и ловить более кропотливым способом. Если в прилов попадает, десять — пятнадцать центнеров — за борт! Если у рыбака настоящая рыбацкая совесть — привозит на базу треску: примите. Под разными предлогами не принимают. И если даже приняли, потом потихоньку выбросят. Где возиться с каким-то приловом при «селедочной индустрии» — на базах, на рефрижераторах, на складах, на транспортных линиях все приспособлено под селедку. Рыба палтус попадает в прилов. Очень хорошая, крупная рыба. Из нее отменный балык получается. Попалась — за борт! Японцы научились ловить и много ловят у наших берегов угольной рыбы. Говорят, рыба не уступает севрюге и осетру. Я попытался проверить. Искал, искал, нет, не пришлось попробовать угольной рыбы. Не ловим! Большие корабли в любом море, в любом океане могут ловить всякую рыбу. Нет, не все спешат в океан, толкутся вместе с колхозными «мрэсками» вдоль олюторских берегов.
