Девушке из Волгограда тут прижиться непросто, тоскует и бегает к каждому самолету.
А Василию Есину именно такое место понравилось. «Я как приехал, чемодан кинул, на ту сторону через реку перемахнул, забрался на гору, вон на ту, что снегом покрыта. Забрался, глянул кругом — и заорал: эге-ге-ге-эээ!.. Патроны, какие были, все от радости кверху пустил. Как это называется… жизненное пространство. И красота какая. Меня отсюда клещами не вытянуть».
* * *
Василий Есин — тринадцатый сын у матери.
Сестра Мария еще до войны уехала на Камчатку. Приезжала в гости, привозила большую, во весь стол, рыбу, но главное — много рассказов было.
Вся деревня ходила послушать про оленей, про то, как рыбу ловят и крабов, как зверей бьют, как дымятся вулканы и как местные люди — коряки умерших сжигают. Отец ерзал на лавке: «Не может такого быть, чтобы сжигали…» Отец умер. Сестра до сих пор на Камчатке. Братья с войны не вернулись, а тринадцатый сын, Василий, как наметил, так и решил: после армии — на Камчатку. Три года живет на Камчатке.
Одна забота — мать осталась без сыновей. Корову продала, тяжело старухе с коровой. Василий зовет на Камчатку, но старуха не очень спешит: «Бог ее знает, эту Камчатку». В письмах про хозяйство спрашивает, про соседей, про жену Василия, «про местность». Василий все аккуратно описывает. «…Ты сейчас, мама, ложишься спать, а у нас уже утро, вон сопка покраснела от солнца…» Пишет Василий, что живет он не в юрте, а в деревянном доме. Стены и печку на рязанский манер красками расписал.
Огород завел. Конечно, земли тут — не пойма Оки, опять же Север — лето короткое. Но отчего не попробовать: что тут может произрастать?
Все семена, которые из Рязани прислали, к делу определил. Аккуратно записывал: когда посеял, когда цвело, сколько чего убрал. Не много родит земля, но картошку можно иметь, репа растет, морковка. Картошки прошлым годом двадцать ведерок собрал. Этой осенью — девять, неважный год получился. Огурцов нет, зато икры посолил бочонок, рыбу и ловить, и коптить научился. Работал сначала трактористом в совхозе и плотничал. А пригляделись: хозяйскую жилу имеет парень — завхозом сделали. Теперь надо заботиться, чтобы в интернате у ребятишек молоко было, чтобы коровам сено было накошено и вовремя свезено, чтобы трактора без горючего не стояли, чтобы дрова разливом не унесло. Конечно, как и прежде, придется и на трактор садиться, и топором работать — то же самое, что и в рязанском селе, науки особой не надо, нужен хозяйский глаз.
