К сожалению, в наше время, время рационализма, время, когда именно информация стала величайшей ценностью, мы как раз склонны, «информатизировать» и понятие откровения. Под откровением мы понимаем сообщение нам «свыше» какой-то полезной и важной информации. В откровении Бог якобы рассказывает нам что-то, дает какие-то указания, сообщает нечто нужное и важное. Но это не так. Такое понимание сужает, рационализирует и потому значительно искажает понятие откровения. В религиозном откровении нам открывается Сам Бог. Он делает Себя открытым для нас. Он открывается нам подобно тому, как молодой человек открывается девушке, признаваясь ей в любви. Или можно сказать еще смелее: откровение – это своего рода «поцелуй» Бога. С Богом, с Самим Богом встречаемся мы в Его откровении. Бог является в этом смысле содержанием откровения.
И это, конечно, не значит, что откровение может объяснить Бога. Задача откровения не в этом. Откровение дает нам возможность «прикоснуться» к Богу, ощутить Его прикосновение к нам. Получая откровение, мы можем даже не узнать о Боге ничего нового в обыденном, в рационалистическом смысле этого слова, как практически ничего нового не узнает девушка о молодом человеке, поцеловав его. Но в результате откровения мы вступаем с Богом в новые отношения, отношения откровенности и открытости.
Откровение как информация в применении к Богу немыслимо уже и потому, что никакая информация не может объяснить вечного и трансцендентного, принципиально непознаваемого Бога. Никакое откровение не может Бога в этом смысле исчерпать, дать о Нем не то что полную, а даже сколько-нибудь адекватную Его сущности информацию. Никакое откровение не сделает Бога для нас «прозрачным» и понятным. И это не надо воспринимать как недостаток, с которым приходится мириться. Наоборот, это важное и существенное свойство откровения: оно открывает тайну, подлинную тайну, тайну Бога. Только там, где есть тайна, только там есть откровение.
Нужно понять разницу между словами «тайна» и «загадка». Загадка требует разгадки и может быть разгадана. Тайна всегда остается тайной. В нее можно проникнуть, ее можно пережить, но ее нельзя разгадать. Она всегда будет оставаться таинственной. Открывшаяся тайна – это не исчезнувшая, не разгаданная тайна. Это тайна, остающаяся тайной, будоражащая наш ум, наши чувства и наше воображение. Так вот, подлинное откровение – это откровение Тайны. Поэтому откровение нельзя понимать как разгадку некой загадки. Бог – это не загадка. Бог – это глубочайшая тайна. И никакое откровение не может отнять у него Его таинственный характер. Более того, именно в откровении, «прикасаясь» к Богу, мы понимаем по-настоящему всю Его таинственность. Откровение поэтому не смягчает Его таинственность, а лишь подчеркивает ее. Подлинное откровение – это не раскрытие некой информации о Боге, которая делала бы Бога более понятным, но именно глубокое переживание Его Тайны. Без откровения Бог остается, по известному выражению Лапласа, просто «гипотезой», которая «объясняет» нам что-то (например, возникновение мира или существование морали), остается чем-то, о чем можно сколько угодно рассуждать, но не становится для нас
