Но, как бы там ни было, я бы хотел сделать акцент на том, что мы часто не отдаем себе отчета в наших ценностях. Мы не можем прямо сказать, что значит для нас та или иная вещь, пока она не исчезнет из нашей жизни. Когда же ценностный объект исчезает, вложенная в него психическая энергия высвобождается. И мы отправляемся на поиски новых ценностных объектов, на которые могли бы обратить свою «ману», или свое «либидо», как вам больше нравится.
И надо сказать, что ни одно из явлений, исчезнувших за последние три, четыре или пять десятилетий, не обладало достаточной массовой значимостью; и ни одно из новшеств, появившихся за это время, нельзя считать враждебным по отношению к людям, которых оно заменило, или к тем, кого оно контролирует. Тем не менее общество представляет из себя сложную систему явлений, и, если они сменяют друг друга слишком быстро, результаты могут оказаться непредсказуемыми. Тщательное изучение душевных заболеваний часто проливает свет на природу стрессов, бытующих в обществе, где эти заболевания возникли. Если психические расстройства подлежат классификации, то скрытые болезни общества так или иначе обнаруживаются в них. Карл Юнг установил, что, когда сознательное терпит постоянные неудачи в поисках ценностей, поиски эти переходят на уровень подсознания; если же и там ждет его неудача, то оно обращается к гипотетическому коллективному подсознанию. В послевоенный период, изучая психологию бывших нацистов, он заметил, что чем дольше искали они чего-либо жизнеспособного на руинах своих судеб — пройдя через период классического иконоборчества, а затем видя крах новых идеалов, — чем дольше они искали, тем глубже уходили они в коллективное подсознание своего народа. Даже их сны отливались в образы древнегерманских мифов.
Пусть не в столь драматической форме, но нечто подобное происходит и сейчас. В некоторые исторические периоды групповая тенденция обращаться на самое себя, двигаться вспять возрастает сравнительно с другими эпохами. Сегодня мы переживаем эру донкихотства в изначальном значении этого слова. А отсюда следует, что в наши дни нанести ущерб можно, прежде всего, игнорируя, не признавая, строя козни, и мы уже не можем сказать, что исключительная привилегия человеческих существ…
Телефонный гудок прервал его. Отключив диктофон, Рендер нажал кнопку переговорного устройства.
— Чарльз Рендер слушает.
— Это Пол Чартер, — раздался шепелявый голос, — директор школы в Диллинге.
