По ее мнению страна, в которой он родился, вырос и жил есть не что иное, как общепризнанный в свободном мире заповедник беззакония и безнравственности, где правят толстомордые чиновники и развязные, нецензурные, с лающими голосами и повадками шакалов люди. Из них одни думают, что лишний миллион долларов обеспечит им свободу и безопасность, другие живут здесь, пока крутится их бизнес. Придет время, и, доведя страну до ручки, сбегут и те, и другие. Вместо благополучия страну осчастливили рекламой, и неон теперь – солнце нового Хама. Власть вопреки демократии строится по царскому велению, по своему хотению, оппозиция же страдает хроническим самолюбием и аллергией на всякую власть. Удручает неисправимое безразличие населения, не имеющего ни малейшего представления о зажиточной, уважительной жизни. Никого не волнует, как привить к бедности достоинство, а к богатству ответственность. Особенно ей противно видеть, как на глазах разлагается ее поколение, лишенное собственной истории и прямиком идущее в лакейское будущее.
Много чего еще внушала ему Раечка Лехман, прижавшись к нему белым девчоночьим телом, и длинной узкой ладошкой приглаживая его умеренную пухлость, которой была лишена сама. Разумеется, для него ее высказывания не были откровением, но имея обо всем общее и не особо кусачее представление, он смотрел на это просто, привычно, по-русски, не чувствуя, что живет на вулкане. Так продолжалось до тех пор, пока он не стал замечать в ней новые для себя рассеянность, задумчивость и даже невнимание. Где-то за месяц до их последней встречи она, находясь с ним в постели, неожиданно объявила, что уезжает в Израиль. Насовсем. Он всполошился, забросал ее вопросами и окатил обидой – почему она не сказала ему раньше? «А что бы это изменило? – спросила она. – Ведь ты все равно не женишься на мне. Ведь, не женишься? А если даже женишься, я все равно не смогу здесь больше жить, а ты со мной в Израиль не поедешь. Ведь, не поедешь, правда? Вот видишь!»
Но почему так вдруг? Почему не посоветовалась с ним раньше? Или он для нее ничего уже не значит?
Конечно, значит! Еще как значит! Он ей по-настоящему дорог, и вовсе не из-за денег! Но ведь он не поедет с ней в Израиль! Ведь, не поедет, правда? А зря. Они могли бы оттуда перебраться в Штаты или в любую другую страну!
«Раечка! – мялся он. – Но я не готов вот так сразу!»
«Вот видишь! – отвечала она. – А я готова…»
Она выждала, когда улягутся его беспомощные стенания и сказала:
