«Больно! Подожди! Ты такой большой!» – давилась она шепотом, не догадываясь, что необыкновенно его этим возбуждает. Кончилось тем, что он, едва достигнув дна, задергался, обмяк и, навалившись на нее всем телом, с досадой пробормотал:
«Да что же это такое, а…»
Придавленная им, она терпела, как терпела когда-то под Мишкой и как терпела бы под любым другим своим мужчиной, преждевременно сраженным избытком страсти. Распавшись, они некоторое время молчали, пока он не сказал:
«Пожалуй, надо чего-нибудь выпить. Хочешь?»
«Нет. А ты выпей…»
Он встал, запахнулся в халат и пошел на свою половину. Пока он ходил, она посетила ванную и подобрала разбросанную одежду. Он вернулся с бутылкой виски.
«Я передумала. Пожалуй, я тоже выпью» – сказала она.
Он налил и подал ей полстакана виски. Она, не отрываясь, выпила до дна и со стуком поставила стакан на столик. Затем сбросила халат, откинула одеяло на край кровати и легла, поманив его невянущей наготой. Он потушил свет, и они продолжили.
«Поцелуй меня!» – велела она, бесстыдно разбрасывая ноги.
Он заботливо расположил ее поперек кровати и опустился на колени. Погрузив в нее лицо и шаря по ее телу слепыми жадными руками, он довел ее до состояния глухого волнения, дал отползти от края, после чего припал к ней и заполнил до отказа. Не считая вчерашней полуобморочной пытки, это был ее первый полноценный контакт после почти трехгодичного воздержания. Запрокинув голову и закрыв глаза, она несколько минут прислушивалась к тому, как тугие мерные усилия распирают ей бедра, наполняя ровным теплом и обещанием чего-то судорожного и неведомого. Почувствовав, как ОН бьется головой в неизведанное дно ее хлюпающего озера, она обхватила любовника руками и ногами и заспешила ЕМУ навстречу, приговаривая: «Сильней, сильней!». В ответ он выпрямил руки, прогнулся и, отбросив политесы, принялся с размаху вгонять в нее свою непомерную сваю.
«Еще сильнее!» – просила она, ухватив его за руки выше локтей. Он начал потеть.
«Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста!» – умоляла она, пытаясь удержать соскальзывающие пальцы. Он засопел и запыхтел, сопровождая свои старания сырым шлепаньем.
«Лешенька, миленький!» – задыхалась она, и по тому, как он вдруг сбился с ритма, поняла, что все кончено. Что ж, теперь его можно пожалеть. Только кто пожалеет ее?
Он подкатился и затих у нее на груди в ожидании материнской похвалы.
«Ты успела?» – спросил он.
«Да, два раза. Ты молодец…» – ответила она в воронку его затылка.
