Коллизеум, будучи воплощением глобального рая, стал излюбленным местом проведения конференций сыщиков-программистов по глобальным меткам и переменным. И вот, во время блестящего доклада Слокума на тему "Присваивание имен Любимых меткам программы и их влияние на подсознательную компиляцию", райские звуки проникли сквозь стены конференц-холла. То пели райские деревья, и, несмотря на то, что пели они простую песнь крестьян-корчевателей, у всех присутствующих, независимо от расы и вероисповедания, на глаза навернулись слезы безмятежной радости. (Безусловно, в переносном смысле. Каждый радуется по-своему. Кто льет слезы, кто приклеивается к ближайшей поверхности, а кто начинает усиленно поглощать кальций из соседей.)
Воображаемый труп, лежащий на столе, принадлежал молодому, но уже половозрелому райскому дереву с Коллизеума. Я многое повидал на своем сыщицком веку, но этот труп пробрал меня до печенок (всех тринадцати). Музыкальные деревья обычно живут вечно и за просто так не путешествуют по Вселенной в семигранной таре.
Контора, заваленная дохлыми мопсами, с появлением дерева и вовсе стала напоминать похоронное бюро. Пришлось осмотреть мопсов и, убедившись в отсутствии в них чего-либо достопримечательного, выкинуть большую часть в окно. Наблюдая за медленно удаляющимся в черную пустоту косяком мопсов, я размышлял о выкорчеванном дереве, брыках, райской музыке и законах кроссхоуперианской чести.
Во всем этом, несомненно, скрывался ключ к разгадке.
4
Пообедать я решил в маленьком китайском ресторанчике в туманности Андромеды. Там собиралась интеллигентная публика и одеться следовало соответственно. Я подобрал в платяном шкафу облик солидного ганнимедянина, причесался, быстро поймал такси и прибыл в ресторан в 27.00 по среднемировому.
За ближним к зимнему саду столиком сидел спрут небольших размеров, евший комплексный обед. При виде меня он радостно зачмокал присосками. Это был старый плут и мошенник Сус, по профессии продавец информации. Я подсел к нему и заказал подкатившему официанту фрикадельки с трюфелями, которые хорошо усваиваются телами ганнимедян. Вообще-то я предполагал отведать восхитительных гигантских каракатиц, которых чудно готовят у дядюшки Цоя, но в складывающейся ситуации это было бы нетактично.
Непринужденная обстановка настраивала на благодушно-деловой лад. Тихо звучала музыка, стелился синий андромедский туман; слева страстно пускали побеги сидевшие в удобных кадках представители разумных форм растительной жизни, шокируя тем самым пожилую миллионершу с Лошади-5; неподалеку мирно торговались рабовладельцы; кто-то лениво палил из базуки на заднем дворе. За столом поразительно похожий на ихтиозавра шофер грузового такси в униформе ел уже восьмой апельсин и довольно метко обстреливал зернышками группу сбежавших с урока гимназисток. Гимназистки игриво ржали.
