Примеры случаев
Джои, гиперактивный мальчик, о котором я уже рассказывала раньше, внезапно завладел ситуацией на очередной сессии и стал драматургом и режиссером нашего с ним общения. Он заметил на полке полицейский значок, наручники и старый бумажник. С энтузиазмом нацепив значок, мальчик заявил: «Давай ты будешь грабителем, который украл этот бумажник, а я – полицейским. Я тебя поймаю и надену наручники». Он с огромным рвением разыгрывал эту сценку, часто давая мне указания по ходу действия, что делать и говорить. В конце занятия Джои произнес: «Мне бы еще веревку, чтобы связать тебя».
По ходу игры Джои не только ощутил чувство полновластного контроля над ситуацией, но и смог снова пережить нанесенную ему травму. Джои с братом, когда им было четыре и пять лет, были найдены в брошенной машине, связанными веревкой так крепко, что они не могли пошевелиться. Раньше мальчик отказывался об этом говорить, утверждая, что ничего не помнит. Но на следующую сессию я принесла веревку и позволила себя связать. Если он затягивал узлы слишком туго, я выходила из роли и просила ослабить веревку. Джои соглашался. Войдя в роль, я плакала, кричала и жаловалась на своего мучителя. Мы прошли этот сценарий несколько раз, пока мальчик не почувствовал, что ему хватит и что надо заканчивать. Хотя на тот момент он еще не усвоил полученный им в игре опыт, что-то с ним все-таки произошло. После этого Джои затеял игру в «директора школы», приспособив к делу импровизированную доску, игрушечный телефон, мой степлер и другие канцелярские принадлежности. Он изображал занятость, делая записи и разговаривая по телефону, а меня отправил «в соседний кабинет» в роли врача, обращавшегося к нему за советом по поводу разных детей. Когда я позвонила «директору», чтобы спросить, что делать с очень непослушным мальчиком, Джои ответил: «Пусть он нарисует свою злобу!»
Девочку из Кореи, Алисию, европейская семья удочерила в возрасте пяти лет. Ее мать умерла, когда Алисии было два года, а отец, уходя на работу, закрывал ее в коробке с маленькой дырочкой для воздуха. Когда девочка перестала помещаться в коробку, он отправил ее в деревню к своей матери, сказав, что не желает больше ничего знать о ней. Бабушка скоро заболела и вызвала представителей органов опеки. Так Алисия попала в приют, где жила до удочерения. Девочка страдала от одиночества и ночных кошмаров, что заставило приемных родителей обратиться к специалистам, когда Алисии исполнилось шесть лет. К этому времени она уже хорошо говорила по-английски, но наотрез отказывалась обсуждать подробности своей жизни в Корее. Мы быстро подружились, а через несколько сессий девочка начала брать инициативу в свои руки, придумывая разные сценки. Мы играли в школу (она была учительницей) и в ресторан. (Рестораны восхищали мою маленькую клиентку.) Однажды она решила поиграть в дочки-матери. Алисия протянула мне куклу, а вторую взяла сама: «Это наши дети. Твой дом – в этом углу, а мой – в том. Я скажу тебе, что делать». Мы расположились, и девочка сказала: «Покорми своего малыша». А через некоторое время добавила: «А теперь уложи его спать». И я услышала, как Алисия, укачивая младенца, запела чудесную корейскую песню. Когда игра закончилась, я заговорила о песне, и она рассказала, что так пела ей бабушка. Это стало началом нового этапа нашей совместной работы.
