Чуть позже, когда дети, все-таки угомонились, тридцать две коробки с "какживыми" маками, жасмином, ландышами, розами, гвоздиками и гортензиями перенесены в мастерскую, кофе допит, а бутерброды уничтожены, как класс, пришлось повторить попытку допроса:
– Ты сама мне расскажешь, кто этот обольстительный источник твоего неожиданного оптимизма, или мне звонить КакАньке, чтобы узнать, кого же ТАКОГО она тебе подослала?..
Марго посмотрела на меня через плечо, улыбнулась и, когда я решила, что ответа не будет, все-таки заговорила:
– Представь, как странно вышло! Когда Аня мне звонила, то сказала, что один ее хороший знакомый собирается возвращаться на служебной машине, а потому я совершенно не буду для него в тягость. И вот, я подхожу к черному автомобилю с нашими местечковыми номерами, а рядом – ОН. Тот обоятельный и настойчивый мужчина, который так хлопотал за твою Веру-мегеру…
– ???
– Вот тебе и??? – Марго смешно округлила глаза и тут же зажмурилась, как сытая кошка в уютной корзинке, – Большая деревня! И никуда не деться от этого. Все друг друга знают… Все друг с другом спят.
– Ты – не спишь! И я не сплю.
– Если мы с тобой такие замшелые дуры, то нам же хуже, ведь так? – как будто шутя, но с серьезными глазами спросила сестра.
– И, как я посмотрю, ты решила срочно исправить это «досадное» недоразумение с «хорошим знакомым» КакАньки, – я вложила в голос весь, имеющийся в организме, сарказм, но Марго была «шпилько-не-пробиваема».
– Ничего я не решала!.. Как-то так само получилось… Настоящий мужчина из плоти и обояния, с царственным именем и отличными манерами помог мне сложить в багажник тридцать две коробки с искусственной флорой… И даже если в этом процессе мне непреодолимо захотелось отдаться ему??! Мои трудности, сестренка! Только мои. Взвесьте, пожалуйста, килограмма три удовольствия, мне нужнее, чем кому-то..
Несмотря на явную крамольность озвученных идей в Марго не чувствовалось бунтарского экстаза, напротив, сестра была убийственно спокойна, а это противоречило всему, что я о ней знала до сих пор.
Она не умела быть «умеренной» в любви. Два самых ее неистовых по накалу страстей романа закончились рождением детей, после чего, как мне казалось, сестра потеряла способность мечтать и надеяться на появление чуда из «мужской» половины мира. Дети и работа полностью растворили ее «женское» нутро, не давая запустить вечный двигатель поиска «своей половинки»…
Ее безраздельными половинками были только сын и дочка, и вот почти семь лет ничто (а наверное НИКТО) не могло помешать Маргарите Либерман вкалывать без выходных, уставать без праздников, засыпать без предчувствий счастья, просыпаться без иллюзий. В современном товарно-денежном море она смирилась с банальной ролью буксира с одной единственной целью: провести мимо мелей и рифов два маленьких суденышка – Глеба и Дарью. До настоящего времени сестра справлялась и была вполне убедительна в образе women без love…
