Руководство Профинтерна предложило 10 марта УВКТ направить в Москву двух представителей для переговоров, с тем чтобы «подготовить почву для второго конгресса в интересах всех тенденций и для как можно большего блага для нашего общего дела». (РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.541. Л.51). Но синдикалисты предпочли идею общих переговоров с Москвой. Конгресс итальянского УСИ в марте 1922 г. одобрил предложение УВКТ созвать международную конференцию для обсуждения условий договоренности. Ее созыв первоначально планировался на 16 — 18 июня в Париже. (РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.303. Л.145). В связи с этим, Административная комиссия УВКТ на заседании 28 апреля отвергла приглашение Профинтерна о посылке французских делегатов в Москву. Она проинформировала генерального секретаря Красного Интернационала Лозовского о решении созвать «предварительную конференцию» в Париже, которая призвана «заставить исчезнуть разногласия», препятствовавшие вступлению синдикалистов в Московский Интернационал. УВКТ попросила УСИ, занимающийся организацией конференции, перенести ее созыв в Берлин, чтобы облегчить присутствие на ней делегации российских профсоюзов. (РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.541. Л.51).
19 мая 1922 г. руководители УСИ А.Борги и А.Джованнетти проинформировали «секретаря российского профцентра» о том, что 16 — 18 июня в столице Германии будет проходить «международная синдикалистская конференция с целью изучить различия во взглядах, существующие между революционным синдикалистским движением всех стран и Красным Интернационалом профсоюзов, и договориться о создании Революционного профсоюзного Интернационала, если разногласия с Красным Интернационалом профсоюзов не найдут своего разрешения». УСИ сообщал о приглашении профобъединений из Италии, Франции, Германии, Испании, Португалии, России, а также «синдикалистского меньшинства» из различных стран. (РГАСПИ. Ф.534. Оп.7. Д.303. Л.141).
В инструкциях, данных делегации Профинтерна на международной синдикалистской конференции, указывалось, что возможны дискуссии и даже уступки по этим вопросам, за исключением трех основных — о независимости профсоюзов от политических партий, о недопущении коммунистических фракций в реформистских профсоюзах и о невмешательстве в дела отдельных организаций. «В (этих) трех важнейших вопросах должна вестись борьба и на этой основе мы намерены идти вплоть до открытого разрыва...», — говорилось в инструкции[106].
Международная синдикалистская конференция собралась в Берлине в июне 1922 г. с участием делегаций из Франции, Германии, Швеции, Норвегии, Испании, а также российских анархо-синдикалистов и официальных российских профсоюзов, представлявших Профинтерн. Коммунистическая фракция в УСИ и профсоюзы, отколовшиеся от немецкого ФАУД, не были допущены с правом решающего голоса, что побудило советских делегатов покинуть конференцию. Большинство участников подвергло резкой критике репрессии против анархистов в Советской России. Это был окончательный разрыв между синдикалистами и коммунистами. И хотя французские представители из-за внутренних разногласий воздержались от голосования, остальные делегаты постановили порвать с Профинтерном и созвать международный конгресс революционных профсоюзов. Для его подготовки было создано бюро в Берлине во главе с Р.Роккером с участием А.Борги (УСИ), А.Пестаньи (НКТ), Альберта Йенсена (от скандинавских синдикалистов) и А.Шапиро (от русских анархо-синдикалистов). Была принята декларация принципов, в основу которой легла соответствующая декларация ФАУД. В ней отвергались политические партии, парламентаризм, милитаризм, национализм и централизм. Провозглашались полная автономия экономических организаций трудящихся физического и умственного труда, прямое действие, курс на всеобщую стачку как его высшее выражение и «прелюдию к социальной революции», цель федералистского переустройства экономической и социальной жизни, ликвидации всех государственных функций в жизни общества и создания строя либертарного коммунизма. Решительно осуждались диктатура пролетариата и большевистские методы[107]. По словам исследователя У.Торпа, декларация «обозначила важный сдвиг в синдикалистском мышлении, поскольку закрепила и сделала явным то, что часто лишь подразумевалось в довоенном европейском синдикализме». Ведь она сформулировала «не просто политическую нейтральность, выраженную в «Амьенской хартии», но оппозицию по отношению ко всем политическим партиям, которые рассматривались ныне как отличные, враждебные организации, неминуемо стремящиеся к установлению контроля над профсоюзами или к их подчинению, а также разрушение политического государства... Короче говоря, документ, принятый делегатами в Берлине, выработал анархо-синдикалистские принципы»[108].
