Приглашение | страница 19
…цветы, охапки гвоздик, гладиолусов, которые дарили им девушки, дети с красными галстуками на шеях, с плоскими желтыми лицами, черными, приглаженными, блестящими волосами, и от которых они (гости) пытались избавиться, корзины, вручавшиеся им даже перед посадкой в самолет, который должен был доставить их назад в столицу, кое-как пристроенные на ковре, опрокинутые, сломанные стебли, уже увядшие, усеявшие проход между креслами, на них наступали, двигаясь взад-вперед, от одного кресла к другому, с листками в руках, наклоняясь, чтобы сравнить, наспех исправить, зачеркнутые или приписанные сверху слова, высокопарные фразы, пустые, без смысла, перечеркнутые, лишенные смысла абзацы, вписанные вместо них новые, также пустые, напрочь лишенные смысла, раздавленные трупы цветов, устилающие ковер, лужи, слепые озера, там и сям покрытые белесыми накидками, уже замерзшие на равнине цвета шкуры дикого зверя, размеченные круглыми облачками, выстроившимися в параллельные цепочки, с плывущими вслед за ними тенями, и степь, тоже пустая…
…посеребренная статуя невысокого лысого человека с бородкой, властного, в поношенном костюме, искрящаяся на солнце, крошечная на фоне искрящихся гор, впопыхах сфотографированная из окна автобуса, подпрыгивающего на разбитой, размытой, словно из другого времени дороге, на площади в окружении выбеленных известкой домишек, с серыми крышами, тоже размытых, убегающих назад…
…пятнадцать гостей стоят над своими опрокинутыми отражениями в зеркале наборного паркета из ценных пород дерева, колоссальный Георгиевский зал, оргия мрамора, золота, оранжево-черных диванчиков между полированными колоннами, под оконными проемами, над которыми укреплены доски с начертанными золотом именами князей-генералов, графов-генералов, великих князей-генералов, кавалеров ордена святого Георгия, победителей татар, шведов, турков, поляков, литовцев, украинцев, французов, монголов, пруссаков: Потемкин, Суворов, Багратион, Ермолов, Кутузов, Беннигсен, Тормасов…
…такая старая, призрачная, развалина посреди пустой, пыльной равнины, тоже словно рассыпающаяся в пыль, сероватая, стоящая там, изможденная, большие кольца черной туши вокруг глаз, выслушивающая комплименты со смущенной, вымученной улыбкой, благодарящая, держащая на сгибе локтя букет уже увядших цветов.
Дойдя до мавзолея, они останавливаются, щелкнув каблуками, и, сделав четверть оборота налево, поворачиваются к нему лицом, разводящий стоит между двумя часовыми, немного отступив назад, пять человек (два солдата нового караула, два, стоящих по обеим сторонам входа и ожидающих, что их сменят, и разводящий) абсолютно неподвижны, затем, хотя никакого приказа не слышно, два солдата нового караула поднимаются механическим шагом по ступеням, застывают на время, затем делают четверть оборота, оказываясь лицом к лицу с часовыми, по-прежнему замершими у входа, а те с четвертым ударом курантов на Спасской башне резко поднимают карабины, которые они держат в левой руке, так что приклад оказывается на уровне бедра, также делают четверть оборота, оказываясь спиной к мавзолею, трогаются с места, спускаясь вниз по ступеням той же механической поступью, в то время как те, которые их сменили, делают два шага вперед, поворачиваются друг к другу спиной, синхронно делают пол-оборота, становятся лицом к лицу по обе стороны от входа, опустив карабины, чьи приклады одновременно ударяются о мраморную плиту, грохот двух ударов сливается в один звук, и застывают неподвижно.
