Она умела считать, сортировать квитанции и помогала составлять поэтапные планы по уменьшению долгов. Всем, кроме себя.
Ей до сих пор приходилось рассчитываться по счетам своих родителей, а их с Лайлой медицинские расходы все росли.
– Еще работаю кассиром в магазине органических продуктов каждый вечер и по выходным.
– Не похоже на детскую мечту.
Да, но мечты умерли... и если не быть осторожной, призраки прошлого будут преследовать и в настоящем.
– Почему ты так думаешь? – Она не гордилась своими работами, но всегда делала все, чтобы выжить.
– Я очень наблюдательный.
И довольно скромный.
– Итак, чем ты хотела заниматься? – поинтересовался он.
Почему бы не сказать ему правду?
– Я хотела жить, – сказала она. Действительно жить. – Хотела путешествовать по свету, прыгать с парашютом, танцевать на крыше небоскреба, нырять глубоко в море за сокровищами и ухаживать за слоном.
Колдо склонил голову набок и пристально посмотрел ей в глаза.
– Интересно.
Это потому что она упомянула о занятиях, а не о карьерном выборе? Ну, на это была своя причина. Она никогда не знала, сколько ей отведено, поэтому карьера казалась бессмысленной.
– Как насчет тебя? – спросила она. – Чем бы ты хотел заниматься?
– Уже занимаюсь этим, – он не отводил взгляда, – и ты еще можешь сделать все то, о чем сказала.
– Вообще-то, не могу. Мое сердце этого не выдержит, – пускай думает, что ее нервы куда крепче, чем на самом деле.
– Ты права.
Подождите.
– Что?
– Если слова имеют власть над жизнью и смертью, то только что ты приставила к своему виску дуло пистолета.
– О чем ты говоришь? Это абсурд.
– Ты говоришь то, во что веришь, а веришь ты в то, что обречена. Если и есть единственное, чему я научился за все годы, так это – то, во что веришь, и есть стимул всей твоей жизни.
Вспышка гнева заставили ее сердце пропустить удар:
– Я верю в реальность.
Колдо взмахнул рукой.
– Твоё восприятие реальности искажено.
О-о, в самом деле?
– Как это?
– Ты веришь в то, что видишь и чувствуешь.
– А разве не все так делают?
– В этом мире все изменчиво. Временно. Но есть вечные вещи, которых ты не видишь.
Она пролила свой чай на скатерть. Жидкость выплеснулась из отверстия в крышке, обжигая ее руку.
– Смотри-ка. Может, тебе не поступает достаточное количество кислорода туда, где должна быть голова, но твои слова звучат как из уст сумасшедшего.
– Я не сумасшедший. Я знаю, что ты можешь быть исцелена.
Исцелена? Как-будто она уже всего не перепробовала.
– Некоторые вещи нельзя изменить. Кроме того, ты и понятия не имеешь о моем прошлом или о моем будущем.
