Кэйтлин | страница 27



— Конечно. — Я искренне улыбнулась ей, от нее веяло давно забытым теплом, как от родного человека.

Она щелкнула выключателем, притащила из коридора ведро с водой и швабру и принялась сноровисто и быстро протирать пол.

— А почему тут так тихо, словно никого нет, а где остальные больные? — Не выдержала и задала ей вопрос, который уже несколько дней волновал меня.

— Детка, тут никого и нет, только ты. Больных вообще мало, а кто и заболеет, то приходит на прием, а потом долечивается дома.

— Странно, обычно в больницах много народа, жителей в окрестных городках много, а болеют мало, очень странно.

Она внимательно посмотрела на меня:

— А ты разве не знаешь? Хотя да…, — оборвала себя и, закончив уборку, на минуту подошла ко мне, погладила по голове и с нескрываемой жалостью произнесла:

— Тебе нужно быть сильной, девочка, очень сильной.

А я растерянно промолчала. С покрытого глубокими морщинами лица на меня смотрели молодые, полные горькой тоски глаза.

На следующий день, ближе к вечеру в палату явился отец. Он был не в духе, от взглядов, которыми он прожигал меня, можно было разжечь небольшой костер.

— Очнулась? Какого черта ты поперлась в лес? И зачем ты лжешь, что на тебя напал Рик? Он все время был со мной, и я это могу подтвердить! Лучше признайся, с кем ты спуталась и кто твой любовник, к которому ты бегала на свидание.

Я оторопела, вот значит, какую версию они будут отстаивать.

— Я гуляла, просто гуляла в лесу. У меня нет никакого любовника и это легко доказать. И напал на меня Рик.

Да, я сорвалась, может и стоило промолчать, но меня затопило холодное бешенство. Он собрался выставить меня лгуньей и гулящей девушкой? И это мой отец? Хотя, понятно, моя репутация его не волнует. Наоборот, когда он меня где‑нибудь запрет, то потом можно будет рассказывать сказку о том, что дочь нагуляла где‑то ребенка и бросила его на родственников, а сама куда‑то уехала. И ему поверят.

Отец смерил меня внимательным взглядом и хмыкнул:

— То есть, ты будешь настаивать на том, что говоришь правду? — он нехорошо осклабился. — Ну — ну… зря. Сразу тебе говорю, ничего у тебя не выйдет. Об остальном поговорим дома, когда тебя выпишут. И учти, выпишут тебя скоро, я буду настаивать, чтобы долечивалась дома.

Не дожидаясь моей реакции, он развернулся и вышел, с силой хлопнув дверью. А я заплакала: 'Мне конец'.

В дверь тихонько проскользнула няня и, присев на край кровати, прижала меня к себе и принялась поглаживать по спине.