-Я хочу уехать. -Робко повторил Чеслав.
-Нет.
Чапа стоял напротив сына и зло смотрел на него.
-Ты посмотри на кого ты стал похож! Одеваешься, словно педик. Это все твоя дура мамаша. Мой сын должен быть мужиком, а не сопливой бабой. Ты никуда не поедешь. Будешь жить здесь.
-Но…
-Заткнись! Я не хочу слушать твои слезливые уговоры. Лучше займись этими цыпочками. -Чапа кивнул на кровать, где по-прежнему спали девушки.
Чеслав бросил на них взгляд, и тут же робко отвернулся.
-Папа, я не думаю, что…
-Вот именно, что ты не думаешь. Потому что не чем! Весь в мамочку свою тупорылую. -Чапа открыл дверь, и вышел из комнаты. Чеслав последовал за ним. Словно не замечая сына, мужчина спустился на первый этаж и, подняв трубку внутренней связи, громко произнес:
-Через полчаса машина должна стоять возле крыльца.
Обернувшись, он увидел сына, и презрительно скривился.
-Опять ты. Вали в свою комнату, и не высовывайся пока я здесь.
Чеслав посмотрел на отца и, проглотив стоящий в горле комок слез, направился в свою комнату. Как же он ненавидел его! Всю свою недолгую жизнь он презирал своего отца. Сколько раз он мечтал о том, что с ним что-нибудь случиться, и он навсегда оставит их с матерью в покое.
Дрожащими пальцами Чеслав набрал выученный наизусть номер и, вытирая, скатившуюся по щеке слезинку, поднес трубку к уху. После третьего гудка милый женский голос радостно ответил:
-Да, милый?
-Мама, я не могу сегодня приехать.
-Что-то случилось? -Обеспокоенно спросила она.
-Он не отпускает меня. Хочет, что бы я снова жил здесь.
-Ох, мальчик мой.
-Прости, мама.- Тихо прошептал он. - Я люблю тебя.
-И я люблю тебя. - Сквозь слезы ответила ему мать.
Змей притормозил на стоянке возле небольшого кладбища. Вышел из машины, захватив с собой букет. Остановившись в воротах, он глубоко вздохнул, и на минуту закрыл глаза, словно собираясь с силами. Змей провел рукой по волосам, и шагнул в калитку, на время вновь становясь Всеволодом Замятиным.
Небольшая ограда с декоративной ковкой встретила его легким поскрипыванием дверцы. Сева провел ладонью по темному памятнику в форме розы и остановил свой взгляд на фотографии, с которой на него, улыбаясь, смотрела молоденькая девушка восемнадцати лет. Ее большие глаза светились счастьем, а улыбка дарила тепло, не смотря на холодность мраморной плиты.
-Здравствуй, милая. - Тихо произнес он и, опустившись, рядом с могилой на одно колено, положил букет желтых роз. Ее любимых. - Прости меня. Прости за то, что любил, за то, что не уберег. Но главное, прости за то, что поступил как те уроды. Я не знаю, как мне теперь быть. Презираю себя за этот поступок.
