Так мы и дошли до гранита наук, каждая думая о своем. Скинув куртки в гардероб мы поскакали первым делом в буфет попить кофейку. Ну была у нас такая традиция еще с первого курса, а то там потом не известно когда перекусить получится. Задерживаться не стали, по быстрому закинув в себя горячий напиток 'три в одном', побежали в аудиторию на втором этаже. Наша группа была еще не в полном составе, отличники нашего курса еще не подошли. Математик почему‑то считал, что если ты сдаешь все контрольные и проверочные на отлично, то можно на лекции и не торопиться.
— О, Кати, привет! — мой университетский друг Пашка Сухов как всегда в своем репертуаре, ну кто еще у нас кричит на всю аудиторию.
— Я тоже тебя люблю Паштетик, только прекращай так кричать! — он не исправим, вот и сейчас, чтобы затихнуть он начал истерически над чем то ржать. — Паш, ну я серьезно, успокойся.
— А он не успокоится, — послышался до жути противный голос за моей спиной. — Ты свитер наизнанку одела.
О, этот объект моей неприязни стоит выделить. Дмитрий Вольный, мой заклятый враг еще со школы, по закону подлости учащийся вместе со мной в одной группе, крайне редко появляющийся на лекциях, что меня несомненно радовало. Вот не повезло, что за день такой сегодня?! Правда, было время, когда он вызывал во мне определенную симпатию. Ну, так это по глупости и неопытности было.
— Димочка, а что это вы из спячки вылезли раньше времени? Вас давно было не видно в нашем тесном кругу. — Лицо поехиднее, глаза прищурить, вот так пойдет, авось испугается. Не испугался.
— Екатерина вы бы сначала свитер переодели, а мы можем и посмотреть, проверить, чтобы вы его все‑таки правильно на себя нацепили. Или может быть, вы сегодня так сильно торопились на встречу с нашим многоуважаемым преподавателем цифр и вычислений, что даже не посмотрели перед уходом из дома в зеркало? — Какая же у него противная рожа, возможно кто‑то и считает его красивым, а по мне так писаный урод. Самое главное искренне в это верить. Так и хочется стереть ухмылку с его лица, голубые глаза смотрели на меня с явным презрением, хотя чем я заслужила такое к себе отношение, не могу понять.
— А ты, я смотрю, от зеркала часами не отлипаешь, поэтому и не появляешься на занятиях? Так давай я тебе подарю зеркальце, будешь с собой носить, любоваться, — получи фашист гранату, кто не с нами тот… понятное дело где. Разозлился красавчик. Еще чуть — чуть и волосы на голове зашевелятся. — И вообще ты когда‑нибудь любопытным нам скажешь, почему ты волосы красить стал? — Наступила я похоже на больную мозоль, не успела я договорить, как он оказался почти в платную ко мне, оттеснив мою боевую подругу. Ну да, волосы у него отдельный разговор, они были черными, но присутствовали тонкие белые пряди, как будто он уже седой. Но ни для кого не было секретом то, что он их красит. У каждого свои странности.
