И Сабуров тоже успел положить руку на ее упругую головенку. Она оглянулась без удивления, - привыкла, должно быть, - и улыбнулась с милой застенчивостью. Кажется, Макар Нагульнов мечтал, чтобы все нации перемешались, - все будут личиком приятно-смуглявые...
А потом появился хулиган Шевчук с загипсованной рукой на перевязи из серого бинта. И взгляд всегдашний - не то просительный, не то воспросительный.
- Что у тебя с рукой?
Наперебой спешат объяснить, что Шевчук залез за мячом дядьке в сад, а дядька трахнул его дрыном и сломал. Рассказывают без негодования, придерживаясь чисто фактической стороны: Шевчук залез, дядька сломал.
- Рехнулся он, что ли? Из-за мяча...
- Мы к нему и в прошлом году лазили за яблоками.
- Но не ломать же человеку руку! А вы что после этого? - Сабуров имел в виду интернатское начальство.
- Мы его опозорили. Мы пришли к его дому и стали кричать: дядька-дурак, дядька-дурак. Он выскочил, а мы убежали.
В конце коридора показался мальчуган, чем-то похожий на Шурку - это особенно царапает по сердцу, - крикнул: "Костя пришел!" - и скрылся. Почти все мальчишки, не прощаясь, бросились за ним. Костя - это был курсант. Сабуров услышал его командирский голос под окном: "Рассыпаться по трое, ура!" Многоголосое ответное "ура" покатилось к оврагу за интернатским двором.
Сабуров почувствовал укол ревности: здесь утирает слезы сирот фирма "Сабуров и сыновья".
- Ну что, Витя, проводить меня не хочешь? - неловко отделять одного от равноправного множества, но надо же как-то с ним побеседовать.
- Что-то ты давно к нам не заходил. Интересно праздники провел? - как бы между прочим спросил Сабуров.
- Интересно, - просто ответил Витя.
- Ну и где был, что видел?
- Ходили с пацанами везде. На концерте были в Горсаде. Артисты пьяных критиковали: смотрел я балет "Лебединое озеро", и вдруг вылезает с рожей бульдозера.
Витя рассмеялся. Сабуров постарался улыбнуться.
- Так ты бы и к нам заглянул. Чайку бы попили, книжку почитали.
- Я не люблю книжки. Я свободу люблю - ходить везде.
- Тебе, может, скучно у нас? - решился спросить Сабуров, кривой улыбкой стараясь облегчить Вите искренность ответа. Но Витя не нуждался в подобных утонченностях.
- Скучно, - очень просто кивнул он.
Помолчали.
- А я заметил, что от скуки теряешь ум и доброту, - с неожиданной философичностью произнес Витя. Сабуров удивленно взглянул на него, и Витя пояснил:
- Меня днем укусил муравей, но я его простил. А потом вечером от скуки вспомнил, взял старый кед, зажег и горячей резиной закапал муравьям выход из земли.
