– Как же я могу послать Кара-Катыра на верную смерть, – говорил хан, – когда он спас мне жизнь и вынул этот проклятый кинжал аждахи.
Но ханша с каждым днём всё сильней уговаривала хана, а у него недаром была чёрная душа, и поэтому в один из дней он призвал к себе сорок своих сыновей от второй жены и одного сына от первой и сказал им:
– Готовьтесь в дорогу, сорок моих сыновей. Пора вам искать себе жен. Пусть, как и Кара-Катыру, поможет вам старый пастух с его волшебным овечьим стадом.
– А тебе, Кара-Катыр, – продолжал хан, – придётся проститься с красавицей Бермес. Мой покойный отец, уходя в страну теней, забыл сказать мне – кем бы он хотел видеть своего внука, когда тот подрастёт. Иди и спроси.
Сыновья хана с чёрной душой вышли из дворца и пошли туда, где начинается ночь, а Кара-Батыр – туда, где кончают свой путь все, кто когда-либо жил на земле.
За воротами города Кара-Батыр заметил, что следом за ним бежит овечка, подаренная ему добрым пастухом. Как ни отгонял он её, как ни уговаривал вернуться домой, – она не отставала.
«Что ж, – подумал Кара-Батыр, – может быть, веселей мне будет с нею в пути». И он остановил коня и поднял овцу к себе на седло. Так ехали они вперед, и с каждым шагом коня дорога становилась все длиннее, а овца беспокойней. Наконец, в предгорье, где не было ни одной травинки, она вырвалась из рук всадника и побежала к безжизненной серой скале. Здесь среди огромных камней она привела Кара-Батыра к входу в глубокую холодную пещеру, круто уходившую вниз.
«Может быть, это и есть вход в таинственную страну теней», – подумал Кара-Катыр.
Он стреножил коня и смело шагнул в тёмный зев подземного царства. Чем дальше он шёл, тем черней становилась темнота и холоднее ледяной холод.
– Э-ге-ге! – крикнул Кара-Батыр. – Где ты, отец моего отца? Отзовись!
«Отзовиись!» – тысячу раз повторило эхо. Но никто не ответил, и ни одной тени не появилось близ Кара-Катыра. Зато сам он с ужасом почувствовал, как окаменел до колен.
– Э-ге-гей, отец моего отца! – повторил он, и снова никто не ответил, а каменная мертвизна сковала его уже до пояса.
Кара-Катыр не мог уже даже пошевелиться, но он собрал последние силы и крикнул ещё громче прежнего:
– Э-ге-гей, отец моего отца! Отзовись! Это я, дедушка!
– Зачем ты нарушил мой покой, сын моего сына? – спросили Кара-Катыра из темноты.
Юноша догадался, что это его дед, обрадовался и рассказал ему, что он только по приказу отца и мачехи решился потревожить его покой.
