Да и некогда ей было приглядываться к кустам, что росли в тех местах, да сумерки под деревьями разглядывать. Она пробиралась по заброшенным звериным тропкам бегом, торопливо переводя дыхание и стараясь двигаться как можно тише. Сразу за болотом начинался лесок, а за ним - край хозяйского картофельного поля. Воины в том месте не появлялись в сумерках - болотников даже железные рыцари боялись.
А вот Лиса это поле знала очень хорошо, в детстве она не раз сажала в тех местах картошку с отцом и играла под сенью сосен, устраивая в низких развилках стволов домики для своих кукол. Отец у них был на хорошем счету у жрецов храмов Днагао, потому что всегда поставлял самый лучший картофель к храмовому столу. Тогда были другие времена, и поле это тогда принадлежало их семье.
Лисе было шесть лет, когда началась треклятая война с Верхними магами - чтоб зменграхи пожрали их потроха! Отец погиб на войне, хотя вовсе и не воевал. Просто маги прошли по этим самым местам, сжигая и убивая на своем пути. Им нужен был Моуг-Дган, Последний Знающий. После появились баймы - и все вообще смешалось.
Дагур все это не помнит, ему было тогда три года всего, и он все еще сосал грудь матери. А мама уже носила под сердцем двойню, двух младших братьев, Лейна и Дайна. Не суждено было младшим увидеть отца, они о нем только слышали из рассказов Лисы. Да и Дагур его почти не помнит.
После смерти отца матери пришлось тяжело. Она нанимала работников для поля, но храмов Днагао уже не было, а это значит, что не было удобных и постоянных покупателей, которые бы забирали почти весь урожай и хорошо за него платили. Мать первое время возила овощи и молоко на рынок Тханура. К власти пришли железные рыцари, началось строительство новых храмов, правда, тогда еще из дерева. От каждого, кто приезжал в Тахнур торговать, требовалось отказаться от старых богов и поклониться Всем Знающим.
А мать этого делать не стала. "Негоже забывать старую веру" - сказала она. Потому покупателей на овощи и молоко у нее сильно убавилось. Но, хоть не голодали дети, и то хорошо - вот что говорила тогда мать.
Но, видимо, духи отвернулись от этих земель, а Знающие не дали свою благосклонность матери. От непосильных трудов слегла она в лихорадке и сгорела буквально за пару дней. Вот это Дагур помнит уже хорошо. Должен помнить, он тогда убивался по матери чуть ли не месяц. Заболел, похудел.
Но, оказалось, что даже не это самое страшное. Хотя, казалось бы, что может быть страшнее смерти родного человека? Оказалось, что голод страшнее. Когда нечем набить живот, когда только и думаешь - что о картошке и хлебе. О молоке и каше.
