Гвен решила нырнуть все глубже и глубже, преисполнившись решимости схватить какую-то рыбку и извлечь ее из воды. Но чем глубже она ныряла, тем дальше становилось дно. Вскоре оно исчезло полностью.
Гвен моргнула, но, открыв глаза, оказалась стоящей на вершине холма. Девушка находилась в пустынной местности, которая, как она узнала, принадлежала Аргону. Но она нигде не увидела его дома. На самом деле, осмотревшись по сторонам, Гвен ничего здесь не увидела. Единственное, что здесь было, это завывание ветра над скалами.
Внезапно она почувствовала какое-то шевеление в своем животе и, посмотрев вниз, изумилась, увидев, что ее живот был округлен. Гвен была беременна.
Девушка опустила руку и прикоснулась к своему животу двумя руками. И в эту минуту она поразилась, почувствовав толчок.
И вдруг Гвен услышала голос Аргона:
«Ты носишь в себе великое дитя», - сказал он.
Гвен посмотрела вниз и ее глаза наполнились слезами, понимая, что друид говорит правду. Девушка ласкала свой живот обеими руками, желая передать ребенку свою любовь, чувство, которое исходило изнутри. Ребенок пнул ее ножкой в ответ.
Гвен открыла глаза и огляделась по сторонам, тяжело дыша, спрашивая себя, где она находится. Когда ее глаза постепенно привыкли в окружающей обстановке, девушка увидела, что она лежит в объятиях Тора, на куче меха, в замке ее матери, рядом с тлеющими угольками огня. Обернувшись, она увидела, как первый свет зари заглядывает в окно, заметила спящего поблизости Крона и поняла, что ей приснился сон.
Гвен поднялась, мягко высвобождаясь из объятий Тора, который крепко спал, и подошла к открытому окну. Она посмотрела вниз и одной рукой погладила свой живот – ничего не изменилось.
Но, тем не менее, Гвен чувствовала, что внутри нее что-то переменилось. Девушка ощутила проходящую через нее энергию. Она не могла этого объяснить, но каким-то образом она почувствовала, что изменилась навсегда.
И в эту минуту Гвен знала – просто знала – что она носит в себе дитя Тора.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Король МакКлауд кипел от гнева, шагая через площадь перед своим замком, наполненную его ранеными и поверженными солдатами. Его люди лежали повсюду, истекая кровью и издавая непрестанные стоны. Те, кому повезло избежать ран, сидели на земле с удрученными лицами. От одного только вида на эту картину он испытывал приступ тошноты. И неважно, что они у них только что было сто дней невиданных побед, трофеев, проникновения на сторону МакГилов глубже, чем когда-либо удавалось любому из его предков. Теперь все, что запомнят эти люди, - это их поражение, потеря их трофеев, рабов, их раны и потеря собратьев. А все из-за того мальчишки.
