Эта новость буквально окрылила Эн. Она ощутила внутри себя полет бабочек, которым было тесно, они вырывались наружу с лёгкостью вздохнув, выпустила их на свободу. Ей было легко от сознания того, что жизнь дала знак, что все плохое скоро закончится, он и она встретятся.
Она слышала шелест крыльев, порхающих повсюду бабочек, голова кружилась от счастья, губы шептали:
– Слава Богу! Слава Богу! Он будет спасён! – смахивая с ресниц набежавшую слезу.
Эн тут же перезвонила Карине, та была в курсе, говоря, что уже на радости перезвонила Оксане с Гражиной. Оксана с Ласло пообещали взять на себя СМИ, если будет необходима их поддержка. Они готовы бороться за освобождение Алекса до конца.
Эн было приятно слышать, что она уже не одинока, у неё есть близкие и друзья, а это дорого стоило; недавно ей пришлось расстаться с Лолитой. Невольно она вспомнила их последний телефонный разговор…
…Это было днём, Эн стояла у мольберта, вглядываясь в мужское лицо. Она уже хотела оттенить взгляд, как вздрогнула от назойливого телефонного звонка. Звонила Лолита, что была на подпитии. Ей явно хотелось кому-то вынести мозг, жертвой предстала Эн.
Лолита укоряла подругу в том, что та мешала им жить с Ником. Тот постоянно где-то шлялся, говоря, что постоянно загружен работой, что Эн не даёт ему свободно вздохнуть, свалив все рабочие моменты на него. Назвав подругу «собакой на сене» пустила слезу.
Навзрыд рыдая, Лолита призналась, как на духу, что она устала от таких взаимоотношений, её бесило все, что связывало ту с Ником, слёзно умоляла его уволить, выговаривая, что из-за того, что они вместе работают, он не может её забыть. Лолита призналась, что тот уже и в сексе охладел, к тому же до последнего, её как идиот называл «Эн». Не с того не с сего, та начала кричать, проклиная подругу до третьего поколения, говоря, что теперь может забыть о её существование.
Эн надоело слушать её пьяный бред, поэтому приняла решение покончить со всем этим, сказав:
– Да, это твоё решение. Я его принимаю. Больше не звони… – прекращая разговор.
Ей было больно.
Она пошла на кухню, выпив 40 гр. коньяка, вытирая предательские слезы, с горечью констатировала:
– Это всё равно рано или поздно должно было произойти… – всхлипывая, – она с детства меня предавала.
Скрестив руки, уже спокойно прошептала:
– Все! Баста! Больше её в моей жизни нет. Стена… – выходя из кухни.
Подойдя к портрету, с мягкой улыбкой произнесла:
– Круг друзей сужается. – С нежностью проводя рукой по полотну, гладя волосы, – ты меня не предашь, я это точно знаю… – касаясь рукой области сердца, – сердце не обманешь…
