Наигранно непринуждённо сказав:
– Это Лолита, сделала маленький презент, попросила, чтобы я навестила её тётю.
Краснея:
– Та очень больна и хочет меня видеть.
Поясняя:
– Тётя Лиза меня любила с детства. Она мне как родная.
Улыбнувшись:
– В детстве мы с Лолкой у её тётушки под столом играли в куклы.
Глядя на того в упор с улыбкой невинно спросила:
– Ты не против, если пару дней побуду у неё в гостях? Поддержу, чтобы не унывала.
Ник ничего не подозревая, отшутился:
– Да это в стиле Лолиты… – ухмыляясь, – сделать «подкат», чтобы никто не смог ей отказать.
Обнимая Эн:
– Да нет проблем! Раз нужно, можешь погостить у Вашей тёти Лизы.
Целуя в нос:
– Я понимаю… – уже серьёзно, – даже горжусь, что ты у меня такая отзывчивая…
…На следующий день, Эн была в Венгрии.
Алекс прибыл в её гостиничный номер с опозданием, так как его самолёт прилетел с опозданием.
Прямо с порога номера Алекс попав в объятья Эн, отдал ей всю страсть; сгорая и умирая от любви и нежности. Они жаловались друг другу, как все это время им было тяжело, целуясь, перебивая, признавались в любви, ощущая её в своей груди; раздевшись со скоростью света, оказались в постели.
Их стремление было слиться с миром воедино и навсегда, понимая, что тот, и они по-большому счету единое целое, и этим как никогда дорожили.
Его губы искали её ярко коралловые губы, чувствуя их сладость мягкость и влажность, что буквально оживляла усталый организм, что жил ожиданием встречи с ней, как с Ангелом – Спасителем. Трепетный язык, разжимая губы, поглощал её с головой, отчего та чувствовала головокружение, тело становилось податливым. Он овладевал им с лёгкостью уверенного в себе мужчины, руки блуждая по трепетному телу ощущая бархатную кожу, исследовали эрогенные зоны, отчего Эн было настолько хорошо, что просто теряла реальность. Алекс осыпал её поцелуями, кажется, что он был готов целовать всю жизнь, боясь выпустить любимую женщину из объятий.
Добравшись до её груди, терзая соски, щекоча своим пылким дыханием, ухо признался:
– Эн я хочу тебя, хочу сходить с ума от любимой женщины, а не от войны…
Та, с грустью посмотрев на него, обхватив руками шею, дрожа всем телом, прикусывая мочку уха в ответ шепнула:
– Ты мой! Я никому тебя не отдам, тем более войне… – целуя ему глаза.
Их тела в порыве страсти ощущали каждой клеточкой кожи изгибы тел. Это сводило с ума.
Его тонкие длинные пальцы рук, изучая тело, лаская, проникали все глубже и глубже, Эн направляла их в лоно, возбуждённо постанывая, просила:
