20 ноября 1914 года
Александра Федоровна
Какие тревожные известия поступают. Я не слушаю городские сплетни, иначе еще больше разнервничаюсь, а верю только тому, что сообщает нам Николаша (Великий князь Николай Николаевич — ред.). Тем не менее, я попросила А. телеграфировать нашему Другу, что дела очень серьезные и мы просим его помолиться. Да, против нас сильный и упорный враг… Сегодня утром в большом госпитале у нас было четыре операции…
24 ноября 1914 года
Александра Федоровна
Я прочла, что эвакуировано Цетинье и что их войска окружены. Ну, вот теперь король с сыновьями и черными дочерьми, находящимися здесь и так безумно желавшими этой войны, расплачиваются за свои грехи перед Богом и тобою, так как они восстали против нашего Друга, зная, кто Он такой! Господь мстит за себя. Только мне жаль народа, это все такие герои, а итальянцы — эгоистичные скоты, покинули их в беде — трусы!
5 января 1916 года
Александра Федоровна
С начала войны обе взрослые девочки и я после окончания курсов работаем медсестрами, перевязываем раненых и подаем инструменты во время операций и ампутаций. Шесть недель я была весьма больна и не ходила на работу (лежала с сердечными болями в постели) — все забываешь, когда заботишься об этих героях и их страшных ранах (…)
Это как в кошмарном сне, слава Богу, Папе не довелось дожить до того, как все теперь встали друг против друга. Дa, у этих храбрых солдат можно ежедневно учиться тому, как никогда не жаловаться, стоически переносить свои страдания; на днях мне так стало жалко одного, он, должно быть, терпел такую большую боль и лишь приговаривал: «Ничего, Христос терпел и нам велел…» Такие слова и эта глубокая вера меня сильно тронули. Еще я получаю такие славные письма от солдат различных полков с фронта, они благодарят за вещи и находят такие красивые слова, такие обнадеживающие (…) Дa, наши чувства никогда не изменятся из‑за всего этого, я по‑прежнему молюсь за Вас (…) Сердце обливается кровью от такого большого горя, и, определенно, лучшие на фронте (…) Слава богу, Твои славные воины по другую сторону (не на фронте против России) — дa они никогда и не были бы такими жестокими, как п(руссаки). Сердцем и душой я с Тобой и Твоей милой семьей…[23]
17/30 апреля 1915 года
Александра Федоровна
Это слишком строгие приказы, совершенно несправедливые и жестокие. Если офицер не возвращается в указанный срок, то подвергается дисциплинарному взысканию и т. п. Я тебе не могу всего этого написать, бумага тебе все скажет. Приходишь к заключению, что с теми, кто ранен, обходятся вдвое хуже — лучше быть в тылу или прятаться, чтобы остаться невредимым. Я нахожу, что это очень несправедливо, — не думаю, чтоб это везде так было, — правдоподобнее, что только в некоторых армиях. Прости, дорогой, что я надоедаю тебе, но ты сейчас там на месте можешь помочь в этом Деле. Не следует порождать озлобления в их бедных душах.
