— Ах, вот даже как… — пробормотал он наконец. — Значит, это — сюда…
Одним решительным и точным движением он сдвинул ствол, разъял рукоятку, вынул стеклянный экранчик, что-то вывинтил, что-то расключил… Как будто всю жизнь только и занимался тем, что собирал и разбирал такие вот штуковины.
Меня аж в спинку кресла вдавило, когда я увидел, что он делает. Вот убей — не решился бы разбирать!.. Да он бы и сам, наверное, не решился, если бы хоть раз увидел эту штуку в действии!
Борис Иванович разложил все детали на столе и удовлетворённо оглядел получившуюся картину.
— А почему вы обратились к нам?
— Так ведь… на оружие больно похоже…
Борис Иванович вставил одну деталь в другую и состыковал всё это с третьей.
— Да нет, это не оружие, — заметил он, вкладывая то, что получилось, в рукоятку.
— Думаешь, игрушка? — спросил майор.
Борис Иванович словно не слышал. Он прилаживал ствол.
— Игрушка?.. — чуть погодя с сомнением повторил он. — Вряд ли… Тут её, видно, до меня уже раза два разбирали и собирали. Внутри явно чего-то не хватает. Какой-то детали…
— Световой тир, — подсказал майор. — Такое может быть?
Борис Иванович прилаживал ствол.
— В прошлом году в город чехи приезжали с «Луна-парком», — задумчиво напомнил он. — У них там ничего не пропадало из игровых автоматов?
— Могли и сами выбросить, — предположил майор.
— Могли, — равнодушно согласился Борис Иванович и положил собранный пистолет на стол.
Подумав, майор пододвинул к себе наши пропуска и аккуратно расписался на каждом.
— Ну что ж, спасибо. — Он вышел из-за стола и пожал нам руки — сначала мне, потом Грише. — Лишняя проверка, знаете, никогда не повредит. Правильно сделали, что пришли…
Отдавая Грише его пропуск, он обратил внимание на прикрытый чёлочкой желвак.
— А что это у вас?
— Производственная травма, — поспешил вмешаться я.
— Понимаю, — майор сочувственно покивал.
— Забрать или пускай здесь остаётся? — спросил я, с ненавистью глядя на ярко-оранжевый пистолет.
Они переглянулись.
— Да нет, зачем же, — мягко сказал майор. — Конечно, заберите. Вещица неопасная, вдобавок сломанная. Отдайте пацану, пусть играет.
Я запихнул пистолет в сумку, и мы с Гришей пошли к двери.
— Михаил Алексеевич!
Я обернулся — резко, с надеждой. Верни он меня, посади опять в это кресло, спроси, прищурясь: «А если честно, Михаил Алексеевич? Что всё-таки произошло у вас с этой штуковиной?» — клянусь, рассказал бы!..
— Вы у меня на столе спички забыли, Михаил Алексеевич…
