— Да.
— У них и детства не было, а их сразу в старость.
— Люди тоже иной раз рождаются стариками.
— Или им помогают быстрее состариться. Лишают, например, одним росчерком пера махровых кофточек и новых костюмов. Ты не задумывался, Андрей, сколько лишних морщинок положит твое решение на женские лица волжского коллектива?
Скосив ореховые, тугого блеска глаза, Нателла приметила, что в углу из-за столика поднялся грузный мужчина и усмехнулась:
— Сейчас товарищ Золотухин тебе ответит.
Коллега был явно навеселе. Состояние его бородки свидетельствовало, что воля и мысли его сконцентрированы в некоем фокусе и находится он в боеспособной форме.
— Боржомчик пьем. Андрей Алексеевич? Пакость ближним учинили, а теперь минералкой услаждаемся?
— Ты пьян, Вениамин Сергеевич. Иди лучше в номер.
— Ты меня в постельку не укладывай. В самый раз нам поговорить. Когда еще встретимся в такой обстановке, чтобы без протокола и без регламентов… Девушка, коньячку сюда! Бутылочку, милая, и соответствующее к ней приложение. И скоренько, потому как будет у нас душевный разговор… Зачем тебе, Готовцев, вздумалось «особое мнение» писать?.. «Низкий уровень конструкторских и технологических разработок…» Ишь, как завернул в акте.
— Но ведь это на самом деле так!
— Вы, красавица, в наш разговор не влезайте… Я этими руками двадцать пять лет станки конструирую. Самолично тонны ватмана исчертил, а вы без году неделя обретаетесь в станкостроении и уже норовите лезть в безусловные авторитеты… Приношу извинения за тривиальность, но худо, когда яйца курам начинают лекции читать.
Нателла вспыхнула и обиженно поджала красивые губы.
— Я не буду с тобой сейчас разговаривать, Вениамин Сергеевич, — резковато и отчужденно сказал Готовцев.
— Тогда слушай… Ты завтра умахнешь самолетом в Москву и будь здоров. А я как к своим поеду? Они же меня спросят. Скажут, как ты, Золотухин, пес шелудивый, допустил такую запись в акте?
— Но вы же лично в том не виноваты.
— Виноват. Люди на меня надеялись, верили, когда в Заборск посылали. Они ведь тоже виноватыми себя считать не могут. Старались вовсю, жали на полную катушку… Комсомольцы «молнии» писали, клеймили позором отстающих. Профком на доске Почета вывешивал передовиков выполнения заказа. А теперь ни передовиков, ни отстающих. Всех товарищ Готовцев в одну лужу посадил… Спасибо, девушка… И рюмки подойдут.
Золотухин разлил коньяк.
— Примите угощение. Хоть и полетела наша премия за новую технику, а повод все равно есть. Ввели ведь станочный участок. Как бы мы друг с другом ни собачились, а наши часики-то теперь в Заборске тикают…
