В свободное время Гоголь уходил в большой гимназический парк и бродил по его тенистым дорожкам. Там имелся у него любимый дуб, под которым он просиживал долгие часы. Товарищи прозвали его за это «Таинственным карлой».
Чаще других допекал Гоголя глупый и толстый Бороздин, дразнивший новичка «хохлом». Сынок богатого помещика, он издевательски рассказывал о том, как привезли Гоголя в гимназию:
— Подъехала хохлацкая бричка, запряженная парою волов, и усатый дядько вынимает из нее нашего пигалицу, — так называл Бороздин Гоголя, — завернутого в длинную казацкую свитку…
Гоголь отомстил насмешнику и в день его именин выставил в гимназическом зале транспарант с изображением черта, стригущего дервиша. Бороздин любил коротко стричь свои волосы, за что и получил кличку «Расстрига Спиридон». Это прозвище увековечено было Гоголем и в сатирическом акростихе, начертанном на транспаранте:
Се образ жизни нечестивой,
Пугалище монахов всех,
Инок монастыря строптивый,
Расстрига, сотворивший грех.
И за сие-то преступленье
Достал он титул сей.
О чтец! Имей терпенье,
Начальные слова в устах запечатлей!
С тех пор товарищи опасались называть его «пигалицей» и «хохлом», предвидя неминуемую месть.
Понемногу Гоголь стал привыкать к большому, неуютному дому, к сводчатым классам для занятий, к пестрой по воспитанию, по возрасту и по знаниям гурьбе школьников. А несносному немцу-воспитателю он все-таки насолил. Зельднер по должности надзирателя обычно сопровождал колонну гимназистов во время прогулок по городу. Он тревожно обегал всю колонну на длинных кривых ногах, следя, чтобы не было предосудительных разговоров или — не дай бог! — не исчез во время прогулки кто-нибудь из гимназистов. Гоголь сочинил стишок о Зельднере, который все гимназисты распевали на прогулке:
Гицель
[19] — морда поросячья,
Журавлины ножки;
Той же чортик, что в болоте,
Тилько пристав рожки.
Зельднер важно шагает впереди, а в задних рядах запевают эти стишки. Быстро спешит туда, «Хто шмела петь? Што пела?» — тревожно спрашивает он. Тут запевают передние пары, и Зельднер мечется взад и вперед до полного изнеможения.
Гоголь часто писал домой в Васильевну, осведомляясь о здоровье отца, матери, всех домашних, рассказывая о своих маленьких невзгодах и радостях.
Васильевка представляется ему тихой и блаженной страной. Собираясь на летние каникулы, он сообщает из Нежина родным: «Я уже почти собрался, уклал все свое имущество и ожидаю со дня на день сего времени: уже вижу все милое сердцу, — вижу вас, вижу милую родину, вижу тихий Псел, мерцающий сквозь легкое покрывало, которое я сброшу, наслаждаясь истинным счастием, забыв протекшие быстро горести. Одна счастливая минута может вознаградить за годы скорбей…
