Главой той компании и был Шон Ласситер, которой преследовал меня в прессе и через посредников. Мне сказали, что он поклялся меня «достать». Месть так и не осуществилась, и я не мог вообразить, зачем я начал расследовать еще что-то с ним связанное. А Гарбер, увы, больше ничего не знал.
— Зачем я пришел сюда? — спросил я. — В смысле, почему я обратился к вам?
— Вы сказали, что из-за моей репутации. Сыграли свою роль и мои исследования в области памяти.
— Меня беспокоила моя память?
— Ричард, вы сильно запутались. Вы забывали то, что произошло недавно, и помнили вещи, которых никогда не было. У вас были проблемы с разграничением реального и воображаемого.
— А возможно, что фантазии одержали верх и реальность стерлась из моей памяти?
— Да, если ваш разум таким образом себя защищал.
— Защищал от чего? — спросил я.
— Над этим мы и будем с вами работать.
Он явно предлагал стать его пациентом на регулярной основе, чтобы мы вместе смогли исследовать глубины моих переживаний и бла-бла-бла. В чем я совершенно не нуждался.
— Джен была… есть… настоящая.
— Разум способен создать свою собственную реальность.
Я покачал головой:
— Нет, я имею в виду: совсем настоящая. Из плоти и крови.
— Думаю, вы и сами знаете, что это не так. Тот факт, что о ней больше никто не помнит, дает вам это понять на сознательном уровне. Но одного сознания недостаточно.
— А как же Элли, ее сестра?
Он кивнул:
— Я хочу задать вопрос, который вам наверняка не понравится. Не кажется ли вам, что Элли также может быть плодом вашего воображения?
Я не хотел говорить Элли о том, что, по словам Гарбера, я понимал, что Джен была лишь фантазией. Может быть, потому что это доказывало нереальность Джен, а следовательно, и Джули. Это нанесет ей удар, а я не хотел, чтобы Элли страдала. Но она заслуживала правды, и я все ей рассказал, когда мы встретились вечером за ужином.
Она решительно все отмела:
— Простите, но я на это не куплюсь.
— Думаете, Гарбер лжет?
— Нет, но это не значит, что он прав. Послушайте, если следовать логике, не остается ничего, кроме как прийти домой, свернуться в позу эмбриона и начать рыдать. Поэтому я буду следовать своим чувствам. Хотите — присоединяйтесь.
— В вашем существовании он тоже усомнился.
На это она только усмехнулась — мол, что за бред!
— Только этого нам не хватало, дешевого психоложества. Давайте мыслить серьезно, о’кей?
Я мог бы возразить, но не стал. Она была так энергична, так устремлена к цели, что я отбросил сомнения.
