— Вы хорошо нам платите, — говорит он, — Мы не оставим вас без доброго ланча.
Скейн качает головой. Палуба превращается в бойню океанских жителей. Себастьян энергично раскалывает раковины моллюсков, вытаскивает мясо и бросает в большую чашу с желто-зеленым маринадом.
— Basta! — кричит Скейн.
Так по-итальянски; но вот как по-испански? Los hermanos выглядят изумленными. «В море полно жизни, — как бы говорят их взгляды, — У вас будет хороший обед». Внезапно Франциско выскакивает из воды, таща что-то огромное. Черепаха! Сорок, пятьдесят фунтов! Шутка зашла слишком далеко.
— Нет, — говорит Скейн. — Послушайте, я не допущу этого. Черепахи почти вымерли. Вы меня понимаете? Muerto. Perdido. Desaparecido[21]. Я не ем черепах. Бросайте ее обратно. Бросайте ее обратно!
Франциско улыбается, качает головой и ловко связывает плав-ники черепахи веревкой.
— Не для обеда, сеньор. Для нас. Mucho dinero[22].
Скейн ничего не может поделать. Франциско и Себастьян начинают обрабатывать крабов и омаров. Хуан крошит перец в чашу, где маринуются моллюски. Палуба усеяна кусками мертвых животных.
— Ох, какая я голодная, — говорит Нилла.
Сейчас она полностью обнажена. Черепаха наблюдает всю сцену печальными глазами-бусинками. Скейн содрогается.
«Освенцим, — думает он. — Бухенвальд. Для животных Бухенвальд каждый день».
Фиолетовый песок, деревья с голубыми листьями. Недалеко под лимонным солнцем поблескивает оранжевое море.
— Уже не так далеко, — говорит человек с лицом-черепом. — Вы сможете. Шаг за шагом, шаг за шагом, вот так.
— Я выдохся, — говорит Скейн, — Эти холмы…
— Я вдвое старше вас и чувствую себя прекрасно.
— Вы в лучшей форме. Я много месяцев провел взаперти в космических кораблях.
— Это недалеко, — повторяет человек с лицом-черепом, — Около ста метров от берега.
Скейн с усилием тащится вперед. Жара страшная. Идти по расползающемуся песку трудно. Дважды он спотыкается о черные ползучие растения, чьи мясистые побеги образуют ковер на глубине нескольких сантиметров под поверхностью песка; петли этих растений торчат там и здесь. Он переживает короткую фугу, семисекундный прыжок в прошлое, надень в Иерусалим. Где-то в глубине сознания эта ситуация забавляет его: перемещение назад внутри перемещения вперед. Концентрические круги галлюцинаций. Вернувшись, он обнаруживает, что стоит и стряхивает песок с одежды. Через десять шагов человек с лицом-черепом останавливает его.
— Это здесь. Посмотрите вон туда, в яму.
