В результате социальной изоляции и скрытой дискриминации в западноевропейских странах, так же как в США, формируются всё более крупные меньшинства, зачастую создающие свои анклавные поселения в крупных городах, где они стремятся сохранить свою этнокультурную идентичность, основанную чаще всего на исламе. Как показывает практика, политика мультикультурализма фактически облегчает не интеграцию в принимающее общество, а консолидацию иммигрантских групп. Такие сообщества отличаются более низким жизненным уровнем и тесными связями с теневой экономикой и преступностью. Пример значимости пространства гетто как места концентрации людей с одинаково низким социальным статусом для массовой мобилизации показали события начала 1960-х гг. в городских районах с чернокожим населением в Америке и недавние бунты «цветных» окраин Парижа осенью 2005 г. П. Бурдье указывает на эффект клеймления, который воспроизводится в подобных пространствах.
[155]Более того, как утверждает известный американский политолог Ф. Фукуяма, «европейцам со стороны радикального ислама грозит опасность намного более серьезная и исходящая изнутри, нежели американцам, для которых эта угроза является внешней».[156] Фукуяма подчеркивает, что мультикультуралистская модель, основанная на признании прав отдельных групп, «не работает с появлением иммигрантских групп, которым чужды либеральные ценности. Поэтому на смену этой модели должны прийти энергичная политика по интеграции иммигрантов в доминирующую либеральную культуру в качестве отдельных личностей, а не социокультурных групп».[157]
Действительно, в странах Евросоюза мусульманская община составляет сегодня уже около 16 млн человек, а во Франции для мусульман – выходцев из стран Магриба приближается к 10 % населения, и она постоянно растет несмотря на ужесточение иммиграционной политики. В свою очередь, это позволяет европейским крайне правым спекулировать на проблеме «Еврабии», «Внутреннего Алжира» (и не без оснований, как показали события во Франции в октябре—ноябре 2005 г.). «Будучи не в состоянии адаптироваться и преуспеть в чуждой для них среде, переселенцы с периферии быстро образуют замкнутые сообщества, где воспроизводят традиционные, привычные для них связи и отношения. При этом они обычно принимают западное подданство и продолжают преобразовывать социальную среду западных стран, не разделяя, а иногда даже не понимая принципов гражданского общества».
