• чувство неполноценности вследствие неспособности справиться с новой ситуацией.[32]
По данным исследования под руководством Л. М. Дробижевой, «наиболее значимо связаны с состоянием повышенной тревожности различия в пище, религии, уровне образования, обычаях ухаживания и проведения досуга».[33]
Тем не менее не все иммигранты переживают депрессию и чувство тревоги, некоторые из них приобретают новый опыт, не испытывая серьезных стрессов, и успешно адаптируются к условиям другой культуры. Как установил П. Адлер, культурный шок ассоциируется с негативными последствиями, хотя в определенных дозах он может оказать позитивное влияние на личностный рост. В результате у человека появляется возможность приобрести новые ценности, установки и паттерны поведения. В столкновении с другой культурой индивид получает новое знание опытным путем, начиная понимать источники своего собственного этноцентризма, и в результате у него формируются новые взгляды на природу человеческого многообразия.[34]
Однако, как уже отмечено, адаптация и тем более ассимиляция иммигрантов – это двусторонний процесс, поскольку он требует усилий и со стороны членов принимающего социума. Разрабатывая в 1960-х гг. понятие ассимиляции на американском материале, Милтон Гордон отнес к числу условий, необходимых для полной ассимиляции иммигрантов, «отсутствие предрассудков, отсутствие дискриминации, отсутствие конфликта по вопросам ценностей и власти», акцентировав, таким образом, готовность ассимилирующего сообщества принять новых, ассимилированных членов.[35]
Добровольное обособление (сегрегация), «капсулирование» этнических иммигрантских общин в городах часто является вынужденной стратегией адаптации к принимающему обществу, которая обусловлена низким уровнем готовности общины к интеграции с местным сообществом и/или отсутствием благоприятных условий для интеграции в принимающем социуме. Особенно сильным и негативно окрашенным противопоставление «пришельцев» «коренным» оказывается тогда, когда иммигранты действительно резко выделяются своим внешним обликом и поведением, отвергают модель адаптации, предполагающую ассимиляцию, быстрое «растворение» в принимающей среде. Отсюда чрезвычайно усиливающаяся зависимость новых переселенцев от сформировавшихся в больших городах землячеств, этнических общин, а также этнических криминальных структур, которые помогают им с переездом, обустройством, поисками работы, но не бескорыстно. «Современные крупные города сегодня перестали быть индустриальными “плавильными тиглями”, какими они были в XIX и в большей части ХХ века, – отмечает известный российский историк Алексей Миллер. – В том городе новоприбывший по найму или “лимиту” шел работать на крупное предприятие, вписывался в коллектив и т. д. В современном городе он ищет поддержки у существующей уже здесь общины земляков и работу надеется найти у них, а не на заводе “Сименс” либо “Москвич”…».
