. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Седьмого октября Фрунзе получил сведения о том, что хотя Рижский договор о прелиминарных условиях мира между Советской Россией, Украиной и Польшей будет подписан не позже следующего дня, но военные действия продолжатся еще не меньше недели, так как варшавское правительство отнюдь не спешит с утверждением договора. Фрунзе догадывался: подозрительная медлительность белополяков, несомненно, инспирирована из Франции, из Америки и должна находиться в связи с планами Врангеля.
Фрунзе не ошибся. В ночь на восьмое, перед рассветом, белые форсировали Днепр у Александровска и Ушкалки. Весы успеха противника закачались. На одной из чашек лежала навязанная Врангелю из-за рубежа задача, на другой — Черноморское побережье, хозяином которого он больше всего желал стать.
Фрунзе разослал по Реввоенсоветам всех армий фронта циркулярную телеграмму: «Противником начато решительное наступление против нашей правобережной группы, рассчитанное на уничтожение ее до подхода наших подразделений. Это наступление имеет в то же время огромное политическое значение, ибо стоит в теснейшей связи с мирными переговорами в Риге и бьет на срыв йх. Параллельно с нашими неудачами на юге растут польские притязания. Перед армиями Южного фронта стоит задача не допустить этого срыва и обеспечить путем ликвидации нынешних врангелевских попыток мир с Польшей. Необходимо внушить каждому красноармейцу, что сейчас решается дело мира не только на юге России, но и на западе. Республика ждет от нас исполнения долга». Фрунзе подписал телеграмму. Она не была ни боевым приказом, ни чисто военной директивой: Но ещё на Восточном фронте Фрунзе взял за обязательное правило сочетать в своей работе оперативно-стратегические вопросы с политическими. И теперь считал установление между ними органической связи самым прямым своим делом.
Жестокие встречные бои громыхали близ Ушкалки, Бабина и восточнее Никополя. Вторая Конная, разбросав свои части, не столько била белых, сколько с трудом от них отбивалась. Приходилось двигать подкрепления из резерва фронта. Когда же можно будет, наконец, перейти от обороны к наступлению? Это по-прежнему зависело от подхода Первой Конной. А Первая еще не докатилась и до Александрии. Фрунзе писал в приказе: «Товарищи красноармейцы, командиры и комиссары! Дело победы и мира в наших руках. В этот последний грозный момент решения тяжбы труда с капиталом вся Россия смотрит на нас. Из края в край по родной нашей стране прокатился клич: «Все на помощь Южному фронту!» И эта помощь уже идет. От нас, от нашей воли, нашей энергии зависит счастье и благополучие всей страны».
