— Спасибо!
К Фрунзе подкрадывался припадок. Он ежился в кресле и жадно пил из стакана, все ускоряя и ускоряя глотки.
— Только в соду и верю…
— А не вызвать доктора?
— Что вы, в самом деле!
Итак, против Пятой армии в районе Бугуруслана наступает третий Уральский корпус противника, имея четыре пехотных полка к северу от реки Кинель, а к югу — дивизию горных стрелков, гусар и казачью бригаду. На усиление Пятой армии пойдут две бригады. И тогда Пятая должна будет не только остановить напор противника, но и отбросить его за Бугуруслан. Ударную бузулукскую группу Фрунзе пошлет в решительное наступление на Заглядино — Бугуруслан.
Естественно, что оттесненный от Бугуруслана к северу противник с неизбежностью окажется отрезанным от сообщений с Белебеем. При таких обстоятельствах Первая армия сейчас же прекратит отход, атакует и скует шестой корпус противника. Да, это уже не идея, а настоящий конкретный план! Но пятна вокруг глаз все темнее, и губы кривятся от боли.
— Разрешите вызвать доктора?
— Однако… Вызовите-ка к прямому командарма Пятой…
Фрунзе говорил командарму Пятой:
— Приказываю готовиться к удару в разрыв между третьим и шестым корпусами противника… Он перебрасывает сюда со стерлитамакского направления части пятого корпуса, но еще не заполнил разрыва… Надо ударить по седьмой дивизии белых… Одновременно бузулукская группа двинется в разрыв между их седьмой дивизией и шестым корпусом… Выход в тыл Бугуруслану…
Фрунзе сел на стул и закрыл лицо руками. Адъютант кинулся к телефону:
— Доктора! Доктора!
Фрунзе видел, как все вокруг него измучено, истрепано, повержено бессилием неодолимой усталости наземь. Из уст в уста бежало: надо отходить за Волгу «на отдых»! К эвакуации готовились что называется «втихую». Неуловимые ветры опережали белых на подступах к Самаре, врывались в город, несли уныние одним и тайную радость другим. Фрунзе вызвал помощника. На столе белел стакан с содовым раствором. Лицо командующего было бледно, коричневые оттенки густели вокруг глаз.
Маленький быстрый адъютант записывал приказания: немедленно пустить в городе трамвай, открыть театр.
— Что можно поставить? «Русалку»? Отлично!
Адъютант записал: «Русалка».
— Теперь вы поняли?
— Да.
— Все?
— Надеюсь.
— Главное: об эвакуации больше ни полслова. Наоборот!
Корпус белого генерала Бакича переправился на лодках и паромах через разлившуюся речку Салмыш. Но через пять суток корпуса не существовало: он был разгромлен. Это был первый признак благоприятного перелома на фронте Южной группы. Наступление белых достигало той критической точки, на которой должно было захлебнуться. Войска генералов Ханжина и Белова, атамана Дутова были частью разбиты, частью приостановлены. Резервов у этих генералов не было. Распутица лишала их свободы при перегруппировках. По всему белому фронту — от Чистополя до Оренбурга — барахтались изолированные друг от друга корпуса и дивизии. Кризис созрел, подходили дни и часы, которых Фрунзе не мог пропустить. Контрнаступление — очень трудная операция. Для нее нужны умеющие быстро ориентироваться, разбираться в обстановке и распоряжаться начальники. Нужна способность к маневру, к точному исполнению приказов. Хороши при контрнаступлении отчаянность и решительность. Войска не должны бояться обходов… Были ли у Фрунзе такие войска? Сколько их было? Двадцать третьего апреля он выехал к ним. А в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое подписал окончательный приказ о контрнаступлении. Номер этого приказа: 0119.
