«В общем, мне всё равно. Не знаю, как у вас в преисподней, а по — моему сбивать нациков — совсем не грех. Так что я готов».
Ночью полк подняли по тревоге, на рассвете мы перелетели в Мачулищи под Минск, вплотную к польской границе. Женатикам сказали семьи не перевозить. Пока нелётное имущество и аэродромный персонал тянулись на грузовиках, подводах и по железной дороге, пилотов собрали в актовом зале авиадивизии.
— Товарищи! — завёл шарманку комиссар, вгоняя в привычную зелёную тоску, но дальше начался неожиданный текст, и апатию как ветром сдуло. — Германский пролетариат, руководимый национал — социалистической рабочей партией, не мог оставить без последствий варварское нападение польских агрессоров на немецкую радиостанцию.
Дальше последовал список польских преступлений. Конечно, паны и до Молотова — Риббентропа обзывались белополяками, капиталистами, помещиками и всякими угнетателями. Но за неделю они буквально превратились в отъявленных врагов рода человеческого. Самое интересное, что мерзкие поляки посмели обидеть братские народы Западной Украины и Западной же Белоруссии, их никак нельзя оставить без поддержки перед лицом страшной варшавской угрозы. Славяне взывают о помощи, товарищи!
Коню понятно, что не комиссар выдумал текст. Веление приравнять панов к исчадиям ада спущено из Москвы.
«Если и Советский Союз нападёт на Польшу, времени мало. Самое худшее — угодить в плен к своим же. Тогда Лиза с ребёнком превратится в члена семьи изменника Родины».
«Значит, в плен нельзя, и точка, — рассудил Иван. — Ты же обещал по знакомству, чтобы время в преисподней быстро прошло».
«Быстро — не означает приятно. У нас и так лишь тринадцать дней в запасе. Ладно, компаньон, действуем, как представится случай».
8 сентября перед рассветом я вылетел в одиночный разведывательный рейд, нарушая воздушное пространство суверенной пока Польши. Должен был разнюхать обстановку вокруг Гродно, но проложил курс южнее и намного западнее, на Торунь. Можно сказать, на передний край, куда дотянул на последних каплях топлива.
И так, я сбежал из ВВС РККА, угнав боевой самолёт. Строго говоря, мы оба приняли это решение. Но незачем себя обманывать. Ваня не в состоянии противиться моей воле. Замечательно, что он первым предложил лететь в Польшу, тем самым сохранил дружественный микроклимат под нашей лобной костью. Не могу точно сказать, провоцировал ли я его нарочно размышлениями вслух плюнуть на миссию и провалиться в преисподнюю или в самом деле настолько отчаялся. Уверен, что поскулил бы и сам продолжил борьбу, отправив душу комсомольца в загробный мир либо заставив его сжаться в комок и не возбухать годами. В общем — что ни делается, всё к лучшему.
