– Слушаюсь, сэр! – выкрикнул в экстазе Билл. В его глазах уже хороводили бутылочки.
Он не мог упустить такой шанс. Шутка сказать – планета Баров! Мечта всех солдат, самая дорогая его мечта.
– Скиммилкветост, проводите рядового. И поторопите уборщиков, пусть поскорее здесь уберут. Передайте охране, чтобы впредь были повнимательнее, понятно? Не могу же я все время работать за них!
– Слушаюсь, сэр! Рядовой, не будете ли вы так любезны помочь мне вытащить эту тварь из кабинета, чтоб она не раздражала нашего замдиректора?
Секретарь взялся за одну ногу и кивком показал на другую. Билл пожал плечами и, собравшись с силами, ухватился за ногу. Они выбрались из кабинета и захлопнули дверь. Одна из лап чинджера застряла в проволочной скульптуре модернистского вида, украшавшей приемную. Билл дернул посильнее – и нога, наполовину оторванная пулей, оторвалась окончательно; из нее потянулись волокна мышц, жилы, провода.
Провода?
Билл ожидал чего-нибудь в этом роде. Ящер с самого начала показался ему подозрительным.
– Это самая лучшая идея нашего зама, психиатр тоже так считает. Ему каждый день приходится защищать благополучие Империи за письменным столом. При этом он не может убить ни одного врага физически. Потому время от времени мы напускаем на него киборга – чинджера или колпартийца, – что помогает ему встряхнуться. Старику это так нравится! Теперь он будет сиять целую неделю – возможно, даже никого не выпорет!
Билл бросил ногу и вытер руки о штаны.
– Дай сюда мою папку и скажи, где ближайший Мак-Ротгат бар – пора мне позавтракать чем-нибудь жиденьким.
– Конечно, сержант. – Секретарь передал Биллу папку и протянул часы с каким-то хитрым приспособлением. – Квантовый субпространственный передатчик для сверхсекретной связи, на случай, если у вас возникнут сложности или какие-нибудь вопросы. Да, кстати. Не рассказывайте никому про ногу, ладно?
Билл хотел было употребить свою ногу по прямому назначению, но решил временно воздержаться от энергичных мер, раз уж он в каком-то смысле будет теперь зависеть от этого придурка.
Он отправился пропустить стаканчик-другой, сильно надеясь, что по дороге не столкнется ни с чинджером, ни с колпартийцем.
Билл чувствовал себя полностью и безоговорочно счастливым.
Точнее, не совсем безоговорочно. И не полностью. Остатки человеческих чувств уже задрожали в его душе; они подняли свои головки из бездонной пропасти забытья, словно хрупкие апрельские ростки, навстречу обещаниям весны, готовые расцвести цветками надежды.
