«Это же просто игра, — подумал Таннер, — Еще один отчаянный и ненужный технический трюк, еще один бесцельный пируэт в бессмысленном балете. Трата больших средств на изобретение ради изобретения — вот и все. Точно: мы живем в период упадка».
Крошечная фигурка в голокамере внезапно начала терять цвет и очертания.
— О-ох, — вздохнул Таннер. — Вот и приплыли. Как всегда.
Но Ричардсон помотал головой:
— На этот раз не так, Гарри.
— Думаешь?
— Мы его не теряем. Он движется по собственной воле и выходит за пределы нашего обзора. А значит, мы добились высокого уровня автономии, чего и добивались.
— Воля, Лу? Автономия?
— Ну да. Мы же ставили именно такую цель.
— Я знаю, какую мы ставили цель, — с некоторым раздражением произнес Таннер. — Только не уверен, что потеря фокусировки — это доказательство свободной воли.
— Хорошо, — кивнул Ричардсон. — Подключаю программу стохастического слежения. Пусть он идет куда угодно, а мы последуем за ним.
И добавил в компьютерный рецептор на лацкане, ткнув пальцем в индикатор уровней:
— Усилить картинку.
Фигурка в богато украшенных латах и остроносых сапогах снова обрела форму. Таннер видел самые мелкие детали облачения, шлем, украшенный пером, конические наплечники, шарниры на локтях, изысканный эфес шпаги. Воин размеренно шел слева направо, высоко поднимая нош, как человек, который взбирается на самую высокую гору в мире и не желает остановиться, пока не доберется до вершины. То, что передвигался он по воздуху, его, кажется, ничуть не смущало.
— Вот он, — торжественно произнес Ричардсон. — Мы вернули его, не так ли? Завоеватель Перу прямо перед тобой. Во плота, так сказать.
Таннер кивнул. Да, перед ним был Писарро. И ему оставалось признать, что зрелище было впечатляющим и даже несколько трогательным. Настойчивость, с которой фигурка в латах шла сквозь сияющее перламутровое пространство голо-камеры, вызывала симпатию. Человечек был всего лишь движущимся образом, но, кажется, этого не знал. А если и знал, то не считал уважительной причиной для того, чтобы остановиться хоть на миг. Он упорно шел вперед и вперед, как будто намеревался и в самом деле куда-нибудь прийти. Увлеченный наблюдением Таннер вдруг с удивлением обнаружил, что в Нем просыпается интерес к проекту.
— А можешь его увеличить? — спросил он. — Хочется увидеть его лицо.
— Могу сделать в натуральную величину, — ответил Ричардсон. — И даже больше. Каким хочешь. Вот.
Он сделал движение пальцем — и голограмма Писарро мгновенно выросла до двух метров. Испанец замер на полушаге, как будто знал, что размеры его тела меняются.
