Перед съездом партии мы имели дискуссию по вопросу о том, каким образом пополнять нашу партию. Этот вопрос был поднят, как вы, вероятно, слышали, некоторыми из членов Центрального Комитета как раз здесь у вас, в Ленинграде. Был выдвинут проект развернуть партийные ряды так, чтобы вовлечь в партию к следующему — XV — съезду нашей партии примерно 90 процентов рабочих от станка. Но пока считали, основываясь на жизни ленинградских фабрик и заводов, получался более или менее подходящий вывод — действительно здесь есть фабрики, где в коллективах громадный процент рабочих от станка, — но, когда прикинули эти 90 процентов в союзном масштабе, то получилась такая арифметика, что по ней нам нужно было бы иметь в партии вместо нынешнего миллиона — миллионов пять человек. Само собою разумеется, что так поставить дело ни ЦК, ни партия, ни съезд не могли. Съезд поступил совершенно разумно, когда указал, что в этом отношении нам пересматривать нашу политику нет никакого основания. На XIII съезде мы так и записали, что нужно вовлекать как можно меньше интеллигентского, чиновничьего, буржуазного и другого элемента, других групп и брать как можно больше рабочих, главным образом рабочих квалифицированных. Мы прекрасно это понимали, и едва ли курс нашей партии мог заслужить какой-нибудь упрек. Никогда нельзя было указать на злоупотребления с нашей стороны в смысле привлечения нерабочих элементов в наши организации. При известной строгости можно сказать, что кое-какие плевелы нужно выбрать из нашей партии; мы выбирали-выбирали, просеивали-просеивали, но эти плевелы, конечно, еще имеются. Сказать, что их большой процент, который может повлиять на нашу партию, внести мелкобуржуазный, нэпманский дух и другие вредоносные течения, — для этого нет никаких оснований, так как все-таки основной стержень, основной кадр, основной актив нашей партии, конечно, преимущественно рабочие.
Вот со всеми этими вопросами и с рядом других, о которых буду говорить дальше, мы подошли к съезду нашей партии.
На съезде прения вокруг этих вопросов развернулись так, как они, пожалуй, не развертывались никогда. Достаточно указать, что прения по отчету о работе ЦК нашей партии заняли круглым счетом недельку. Обычно было так, что весь съезд заканчивался в течение недели, а тут семь дней и семь ночей, говоря по-библейски, ходили около основного вопроса — отчета ЦК партии. И это одно уже свидетельствует, что мы подошли, видимо, к такой полосе, когда у нас в партии накопилось кое-что нездоровое. И это, товарищи, не случайно.
