Отсюда вывод. Раз это так, — а это несомненно так, — то нельзя придумать власти рабочих и крестьян, которая была бы по методам своей работы одинаковой для всех народов.
Если мы будем по одному шаблону строить наши суды, — о чем говорилось здесь, — естественно, из этого решительно ничего не выйдет. Это совершенно определенно и понятно. Отсюда, с этой трибуны, ответственные представители Советской власти вам не раз говорили: «Если вы желаете судиться по шариату — судитесь по шариату: это дело ваше» — в том смысле, что, очевидно, только такая форма суда в данном случае понятна народу. Только на основании такого судопроизводства для известных групп национальностей, живущих здесь, Советская власть будет понятна, доступна и может быть ими воспринята.
Вот как просто стоит для нас этот вопрос. И только то, что в старое время сплошь и рядом этот вопрос принимал здесь совершенно неправильную, уродливую форму, привело к тому, что здесь товарищи из отдельных национальностей подходили к нему несколько сгоряча.
Никоим образом наша коммунистическая партия никогда не собиралась устанавливать какого-либо контроля над вашим шариатом. Это дело ваше. Коммунистическая партия не касается этого вопроса ни с какой стороны.
Те новые формы вашей внутренней жизни, которые намечаются здесь, должны отвечать двум требованиям: чтобы власть трудящихся, бедноты была глубоко понятна народным массам — это раз, с другой стороны — чтобы все ваше устройство и какие угодно учреждения и новые суды служили на пользу и для укрепления рабоче-крестьянской власти. Вот два требования, которым и должна отвечать Советская власть, где бы она ни была — в Москве, в Назрани или Константинополе. Только при этих условиях мы сумеем осуществить те общие идеалы, которые нами здесь развивались так долго, в течение всего съезда.
Мы вовсе не стараемся вести какой-то экзамен религии. Это ваш мир. Еще повторяю, это дело не касается нас. В этом смысле я мог бы привести целый ряд фактов из советской практики, и все их так или иначе знают.
Здесь один из делегатов заявил: тут как будто все предлагается, что нужно нам, но чувствуется определенное недоверие к нам и какая-то, как он сказал, дипломатия. Это буквально его выражение.
Этот человек не может понять самого простого. Я скажу, что никакой дипломатии нет. Пусть он присмотрится, что делается среди его единоверцев в Турции. Мы видим, что турецкий народ раскололся пополам. Получилось константинопольское правительство, которое продалось Антанте, — там существует свой шариат, и знаем другое правительство, анатолийское, где во главе стоит Мустафа Кемаль, — там тоже шариат. Очевидно, шариат служит народам или группам людей, но не наоборот.
