По выщербленным, занесенным песком ступеням добраться до этого входа было не очень сложно, но Геннадий еще раз придирчиво осмотрел в бинокль каждую ступеньку каменной лестницы, проверил исправность излучателей и лишь потом сказал:
— Всем троим нам внутри делать нечего! Что там — неизвестно. Со мной пойдет Роман, а ты, Алексей, займи позицию у входа. Я уверен, Виктор уже сообщил на корабль о потере связи с вездеходом. Вероятно, там подняли тревогу и ищут нас с орбиты. Твоя задача сигналами предупредить Виктора об опасности, а мы постараемся разрушить или блокировать автоматику пирамиды.
Алексей быстро сообразил, что его, как в свое время и Виктора, оттирают в сторону. Штурман с планетологом львиную долю трудностей и опасности стремятся взять на себя. Хотя поведение руководителей было вполне обоснованно, Алексея подобная опека задела.
— Я не могу оставить вас! — попытался он протестовать. — Подумайте, как я себя буду чувствовать, если там с вами что-нибудь случится!
— Чувствовать будешь прекрасно, будешь чувствовать, что выполнил приказ! — отрезал Геннадий. — Тебе поручают прикрывать нас, дежурить у входа. Запомни! Какие бы звуки из пирамиды ни доносились, свой пост не покидай до нашего возвращения или до подхода катера. Ясно?
— Вполне! — вздохнул Алексей, провожая взглядом друзей, уходивших в черный провал пирамиды.
Геннадий подобрал кусок известняка и сунул его в руку Роману:
— Стрелками отмечайте на стенах наш путь. Как бы не заблудиться…
— Да, — согласился Роман, — сооруженьице, похоже, капитальное.
Внутри пирамиды оказалось так же душно и жарко, как и снаружи.
Они долго петляли по темным коридорам, по засыпанным песком и пылью переходам, спускались и поднимались по узким каменным лестницам. Везде их встречала темнота, скрип песка под ногами и душный спертый воздух.
Порой на стенках попадались полустертые надписи, рисунки, стрелки, линии. Роман с любопытством всматривался в них, но более целеустремленный Геннадий одергивал друга.
— Некогда разглядывать! Шагай быстрее!
В одном из переходов пол под планетологом неожиданно наклонился. Роман ощутил, что катится по какому-то скользкому желобу вниз, в темноту.
— Падаю! — только и успел он предупредить Геннадия об опасности.
В следующее мгновение фонарик Романа ударился о выступ стены и погас. Желоб становился все более пологим, скольжение замедлилось — и вдруг…
Роман ощутил, как его хватает за талию чья-то гигантская металлическая рука и несет в темноту. Затем его втискивают в узкий продолговатый ящик, в голову впиваются тысячи раскаленных иголок, темнота и жара исчезают…
