– Мне тоже в этой жизни многое не нравится, Бад, – вздохнул Пауэлл. – Скажем, сейчас у меня в приемной полно народу, а я сижу здесь, с тобой. Но то, что нельзя изменить, приходится терпеть. А если неприятности оказываются не слишком серьезными, я просто выставляю их за порог.
Врач усмехнулся, однако не принял предложенного ему шутливого тона.
– В данном случае все обстоит как раз наоборот, Эрик. В твоем возрасте и после всех перенесенных операций ты должен реагировать на мои слова как минимум немного серьезнее.
– Ох, уж эта серьезность, – Пауэлл вздохнул. – Она так надоедает мне на работе… Прости, Бад, но если бы ты не был моим давним и хорошим другом, я бы с удовольствием выставил и тебя. К сожалению, это лишено всякого смысла. Я все-таки рационалист.
Бад спокойно отпил еще немного из своего стакана.
– Мне тоже жаль, что я не могу отдохнуть от тебя, Эрик. Но ты должен наконец понять, что это не шутки. Твое здоровье не зависит от того, друзья мы с тобой или нет. И сделать так, чтобы до тебя это наконец дошло – мой профессиональный долг. Единственное послабление, которое я могу тебе предложить, это пока не ставить в известность близких. Учти, пока. Хотя я совсем не уверен, что поступаю правильно.
Пауэлл горестно вздохнул.
– Я в этом уверен. И этого пока вполне достаточно. Так что ты хочешь вбить в мою бедную голову?
– То, что все люди пока одинаковы и болеют одинаково. Если ты думаешь, что твое положение дает тебе какие-то преимущества, то сильно ошибаешься. Как раз наоборот. Перенасыщенная деловая жизнь не позволяет твоему организму нормально восстановиться.
– Мы скоро полетим в круиз. Это полтора месяца отдыха, как минимум.
– А сколько из них будешь отдыхать лично ты?
– Ну, – Эрик слегка замешкался под внимательным взглядом друга. – Достаточно долго. Неделю, а может, полторы.
– А почему бы тебе не взять наконец нормальный отпуск? Совершенно очевидно, что для полноценного отдыха недели совершенно недостаточно.
– Ты сам прекрасно понимаешь, что проклятая работа не дает мне возможности рассчитывать на такие длительные паузы, – недовольно мотнул головой Пауэлл.
– Чепуха, Эрик. Ты и никто другой заставляешь себя крутиться, как белка в колесе. Это типичный самообман. Однако если на этот раз ты не прислушаешься ко мне, то скоро вообще можешь забыть о работе. Ты что, стремишься именно к этому?
Бад сделал еще глоток и удовлетворенно пощелкал языком. Пауэлл смотрел на него, такого довольного жизнью, развалившегося в удобном кресле, с некоторым раздражением. Бад был не только прекрасным специалистом, их семейным врачом, но и давним, настоящим другом. Таких у Пауэлла было не много. Интересно, неужели человек действительно может быть таким спокойным и довольным? Без всякого притворства? Или это просто профессиональная маска, чтобы успокаивать взволнованных пациентов и их родственников? А он, он сам, хотел бы быть таким? Вряд ли, он бы точно такое долго не выдержал.
