— Затем, что снять предохранители на боте я не имею права. Пока не имею. А вот на тренажере — всегда пожалуйста. Получится у тебя там что-нибудь, тогда может рискнем и на боте.
— Получится, — негромко сказал Петер. — А с предохранителями я все равно не смогу нормально летать.
Он не хотел ввязываться в спор, но и не смог промолчать.
— Да? — Браухич воззрился на него. — Так в себе уверен?
Петер промолчал.
— Ладно, сейчас посмотрим. Получится, напишешь заявление. Тогда подключат страховку. Бот стоит не малых денег, а вот на твое здоровье всем наплевать. Кроме тебя самого, разумеется.
— И много было таких? — поинтересовался Петер. Он уже не мог сдержаться. — Написавших заявление?
Они подходили к дверям. Браухич покосился на него, прищурившись и небрежно бросил:
— После двух смертных случаев больше желающих не наблюдалось.
В тренажерном зале было пусто, все учебные группы перешли к вождению настоящих машин. Петер сел на свое привычное место и посмотрел на Браухича. Тот усаживался медленно, устраиваясь поудобнее и долго ерзал в кресле.
Наконец он угнездился и бросил:
— Давай. Показывай, чему научился.
И вставив рядом свою карточку, скомандовал нейросети:
— Здесь Браухич. Приказываю снять все ограничители. Под мою личную
ответственность.
Когда полет закончился, оба некоторое время молчали. Потом Браухич
с удовлетворением бросил:
— Молодец, парень. Значит, в этих ваших генах действительно что-то есть.
Давно я так не летал. Пару лет тренировок и станешь настоящим мастером.
Петер хмыкнул и решил наконец задать мучивший его вопрос.
— Почему вы пришли?
Браухич искоса посмотрел на него.
— А сам не догадался? На меня стали по очереди выходить всякие деятели, из этого вашего Ген-Центра. Пока не дошло до самого генерального директора.
Петер смотрел на Браухича во все глаза. В голове крутилась только одна
мысль — не фига себе!
— Велел взять тебя под свое крыло. Мне. Ха! Ну, я его, естественно, послал. Мне, знаешь ли, не приказывают. Тогда он в ответ начал орать на меня, да так, что я минут десять не мог вставить ни слова. Заявил, что если с тобой что-то случится, то он прилетит сюда лично и шкуру с меня сдерет.
Тут Браухич остановился и захохотал. Смех его напоминал хриплый клекот. Отсмеявшись, он продолжил рассказ.
— Когда мы смогли нормально разговаривать, он мне объяснил, что на тебя нельзя давить. Такие у тебя гены. Так и повторил: все сам. Только наблюдайте, очень-очень осторожно. И ни во что не вмешивайтесь. Ну а я подумал и решил, что ты не девица красная. Чего темнить? Рожденный летать — будет летать.
