Истинна ли летопись Иоакима, или подложна; вероятны ли повествования северных писателей, или подвержены сомнению; существовали ли Вандал, Владимир и Буривой, или нет: но существование Руссы и Изборска, существование обители Столбенской и Владимирца, остатки Славенска и древнего капища в Холмограде бывшего[24], пережив летописи и предания тех времен, служат нам доказательством бытия Славянского владычества на севере и вероятности повествования обе оном!
Но оставим баснословные времена и обратимся к повествованию, которое признается несомненным.
Нестор о начале Русского Государства повествует следующее: Варяги брали дань с Славян, Чуди, Мери и Кривичей. В 862 г. народы сии восстали на Варягов, прогнали их за море, отреклись платить дань и начали управляться сами собою. Но у них не было никаких законов, род восстал на род, несогласие и раздор водворились между ими и породили междоусобные брани, ужасы междоусобия (и советы Гостомысла) побудили их искать в чужих странах владетелей. Они отправили посольство к Варего-Руссам и пригласили к себе трех братеев на княжение: Рюрика, Синеуса и Трувора, которые к ним и пришли с роды своими, появ с собою дружину многу[25]. Рюрик основал пребывание свое в старой Ладоге, Синеуэ на Беле озере, a Трувор в Изборске. Чрез два года потом Синеус и Трувор умерли. Рюрике, оставшись один (и успев укротит возникшее возмущение Славян Новгородских), перенес столицу свою в Новгороде и учинился самодержавным властителем всей страны[26].
Рассмотрим сие сказание во всей подробности:
Варяги брали дан с Славян, Чуди, Мери и Кривичей. Сии народы наконец устыдились своего порабощения, отреклись платить дань, и даже Варягов (вероятно остававшихся для сбора податей) прогнали за море. Тогда начали они управляться сами собою (ибо дотоле были подвластны Варягам); но сии народы не умели пользоваться свободою. Внутренние раздоры, смятения восстали между ими. Ужасы междоусобия принудили их отречься своей свободы и искать Князей; которые бы ими управляли.
Произшествие необычайное, которое не согласует с национальным самолюбием, с гордостью свойственною республиканцам, с характером народов взрощенных в дикой свободе, и сию свободу предпочитающих всякому благоустройству! Нестор приписывает сию перемену самопроизвольному решению Славян; однако ж с трудом можно согласиться, чтобы сие решение их было произвольно, самое возмущение их против властителей, ими приглашенных, подтверждает сию догадку.
