– Но мне остался всего год до конца учебы, – запротестовал Том.
– Ты просишь у меня еще год? – прервала его Алена, – А потом что?
– Я не смею просить тебя, ты должна выбрать сама.
Она беспомощно развела руками. Она была убита и странно, что при этом до сих пор жива.
Ей абсолютно нечего было сказать.
– Ты должна выбрать, – сказал Том.
– Я уезжаю на Бали и дам тебе ответ оттуда. Моя виза заканчивается через две недели. Почти в одно время вместе с летом, – с иронией произнесла она. – Завтра я закажу билет. Я уезжаю и решу все там.
– Конечно, конечно, – растерянно произнес Том.
– Я не хочу тебя мучить, – сказала Алена, – мне тоже больно, я покончу с этим как можно скорее. Когда все решено, тогда уже не страшно.
Они оба плакали, плакали всю ночь до самого рассвета, их тела разметавшиеся по разным половинам кровати были парализованы страхом, страхом за решение, которое будет принято через две недели. А за окном дождем с неба падали августовские звезды, Алена наблюдала за их длинными хвостами, теряющимися за черным горизонтом, и шептала: «Пусть только все это кончится…»
Следующими днями она сидела на берегу моря почти все время одна. Том постоянно отлучался то в Ницу, то в Канны, и она даже не спрашивала зачем. Ей было очень хорошо с собой наедине. Она предвкушала как выйдет из самолета, приземлившегося в Денпасаре, и как в ту же секунду ее накроет горячий и влажный воздух Бали. Может даже будет идти настоящий тропически ливень, как было, когда она приехала в первый раз, и она подставит лицо под облачное низко небо и может даже поплачет вместе с дождем.
А сейчас она сидела одна, и на душе у нее было удивительно спокойно, хотя решение еще не было принято, но сам факт того, что она наконец сможет покинуть Францию, бесконечно радовал ее душу.
Она размышляла о своей жизни и задавала себе вопрос: кто же есть она на самом деле?
То ли все еще ищущая себя личность, не сумевшая пока понять и определить свои цели. Но для этого она, пожалуй, была старовата, да и притом зачем в таком случае нужно было тратить 10 лет своей жизни в институтах и офисных комнатах?
То ли она уставшее от жизни существо, пересытившееся и отношениями, и приключениями? Но и это было неправдой, по тому, как для этого она была еще слишком молода. Выходит, она находилась где-то посередине, но определение этому состоянию никак не шло в ее голову… Она спрашивала себя о том что же она любит.
Странный список вдруг образовался в ее голове. Она любила тёплый, мощный океан, любила и боялась одновременно. Покорение волны, впервые там на Бали, перевернуло что-то в ее сознание, и она уже не могла различить страх и обожание, каждый день кидалась на несущееся на нее волны, разбивалась, плакала и следующим днем опять как завороженная шла на утренний прилив, волоча за собой серфескую доску, в два раза выше ее самой.
