Валерия вдохнула знакомый с юности запах сена и лошадиного пота, погладила доверчиво высунувшуюся рыжую морду, выпрашивающую лакомство, и вновь почувствовала себя девчонкой, которая обожала лошадей.
— Держи сахар, — Борька протянул ей маленький пакетик. — Это Небылица. Покорми ее, она жуткая попрошайка и сластена. А я тебе Кумира поседлаю, ты прокатишься и поймешь, что…
— Да ты чего, Боря? — перебила его Лера. — Какого Кумира? Я последний раз в седле…
— Знаю, лет десять назад, — Борька улыбнулся. — А помнишь, родители не давали нам денег, и мы чистили денники, чтобы нам давали поездить в лесу. Ты тогда говорила, что в жизни нет ничего прекраснее, чем скакать галопом?
— Так это когда было-то, — протянула Лера.
— Не волнуйся, ты все вспомнишь. Помнишь ту бедуинскую легенду, которую любил повторять наш тренер: «И взял Бог пригоршню горячего ветра, и вдохнул свое дыхание в него — и создал лошадь»?
Лера улыбнулась.
— Лучше и не скажешь.
— Мне когда тоскливо, я всегда приезжаю сюда. Прокатишься верхом по лесу, посмотришь вокруг, глядишь — и ты снова счастлив. И еще знаешь что — Борька, вдруг обнял Леру за плечи, — Все хотел тебе сказать, но боялся: тогда, в той далекой юности, я был в тебя влюблен.
Валерия с удивлением посмотрела в глаза уже лысеющему тридцатилетнему мужчине, с которым они дружили с первого класса.
— Что ты придумываешь, Борька? Какая любовь? Ведь ты с Наташкой встречался.
— Вокруг тебя вертелось слишком много парней. К тому же, с кем еще я мог поговорить о тебе? В общем, я так и не осмелился признаться и сделал предложение Наташке.
— Ты все это придумал, чтобы отвлечь меня? — недоверчиво спросила Лера, но взгляд серых глаз Бориса был слишком серьезным, ей даже показалось, что он вот-вот наклонится, чтобы ее поцеловать. Лера почувствовала себя неловко. Надо же, как получилось. Столько лет молчал и вдруг…
— А Ната знает? — спросила Лера, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
— Конечно, — Борис улыбнулся, — и любит пошутить на эту тему. Твоя подруга оказалась чертовски умной женщиной. Потом я понял, что сделал правильный выбор. Ну, все, осваивайся, а я пойду седлать Кумира. — Его же еще чистить надо, — Борис так быстро ушел, что обескураженная его признанием Лера не смогла его остановить.
— Но я не могу сейчас поехать! Я все забыла! — крикнула Лера в спину Бориса, на что он отрывисто бросил, обернувшись через плечо:
— Кажется, ты никогда не была трусихой.
Лера обиделась. Да, трусихой она не была, это точно. Но снова сесть на лошадь?! Она же весит сейчас килограммов на пятнадцать больше. А ведь когда-то галопом носилась по лесу, но ведь когда-то и муж ее любил.
