— Вы видели черного козла?
— Да, сидела на этом же самом месте, и вдруг он…
— То есть вы хотите сказать, что средь бела дня здесь появился черный козел? — разошелся я. — А что же другие люди? Ведь в скверике полно народу! Кто-то еще должен был его видеть?! Поймать, в конце концов?
— Я тоже раньше не верила, — спокойно ответила пожилая дама. — Это не то, что ты представляешь. Черный козел похож на тень. Мираж, который появляется на мгновение и тут же исчезает. И ты понимаешь, что сама смерть пришла за тобой. Да ты почитай внимательно Булгакова.
Дама стала подниматься со скамейки, и я вскочил, чтобы ей помочь.
— Прощай, молодой человек. И помни: нельзя тебе в Москву. Уезжай к себе и постарайся довольствоваться тем, что есть.
Мы попрощались, я посидел еще минут десять, но вдруг заметил, как что-то блеснуло между крашеными деревяшками скамейки. Я наклонился и вытащил золотую цепочку с маленьким старинным крестиком. «Неужели старая леди потеряла»? — мелькнула мысль. И сразу вспомнились ее слова: на тех, кого убили, не было нательного креста. Я побежал к дому, на который она мне показывала. Но охранник даже не захотел меня слушать, а уж тем более дать номер квартиры пожилой дамы. И тогда я решил, что отдам ей цепочку завтра.
* * *
На следующий день, разделавшись с делами, я попал на Патрики в самый час заката. Здесь опять было многолюдно. Пожалуй, народу было еще больше, чем вчера. Что-то неприятно тревожило меня с самого утра, но московский начальник завалил меня делами, и я не смог выбраться раньше.
Возле той скамейки, на которой мы вчера сидели, толпились люди. Сердце застучало в груди так, что я чуть не задохнулся. Пробираясь через сгрудившихся любопытных, я заметил знакомый край черной юбки в белый горошек.
Мужчина, пытающийся оказать первую помощь, отстранился, и я увидел пожилую даму в том же наряде, неестественно завалившуюся на скамейку. В голове мелькнула мысль: «Если бы я отдал ей крест вчера, старая леди была бы жива».
Я был там, пока не появилась заплаканная девушка, внучка, которой я вернул крестик с цепочкой. Она вскрикнула и побледнела. Не знаю почему, но я оставался в этом проклятом месте уже после того, как старушку унесли, бестолково шагая вокруг пруда и размышляя. Проходя, наверно, в десятый раз мимо знакомой скамейки, я увидел хорошенькую девчушку, принимающую кокетливую позу и парня с фотоаппаратом.
— Сфотографируй меня здесь. Это же та самая скамейка, на которой сидели эти двое, ну из романа Булгакова, помнишь?
