Рассказы | страница 62
— Тебе повезло, — медленно сказала я, глядя в его маленькие рыбьи глазки неопределенного цвета. — Мы не будем заявлять в милицию.
На его лице появилась гримаска, некое подобие улыбки, но очень настороженной. Он явно чувствовал подвох. Я сделала паузу, наслаждаясь его нетерпением.
— Мы не будем делать этого из-за Насти. Так уж получилось, что она ждет ребенка от тебя…
— Ребенка? — взвизгнул Дубравный. — Но я не хочу никаких детей! Я вообще тогда не буду на ней жениться. Она же говорила, что не может иметь детей. Какого черта?
В этот момент мне захотелось его ударить. Сильно, наотмашь. Чтобы он слетел со стула, а потом долго бить ногами.
— Я не буду заявлять в милицию только при одном условии, — снова начала я, тщательно выговаривая каждое слово, — Если ты пообещаешь мне жениться на Насте и дождаться, пока она не родит ребенка. Все эти девять месяцев ты должен постараться сыграть роль преданного мужа и счастливого будущего отца. И чтобы все было по правилам: цветы, конфеты и выполнение всех ее капризов. После этого можешь убираться.
— Но я не смогу. Я не смогу, — хныкал Дубравный. — Я не хочу на ней жениться. Я не хочу детей.
Игорь смотрел на меня, словно я сошла с ума, но к счастью, не делал попыток вмешаться.
— Всего девять месяцев, и если я узнаю, что ты хотя бы раз обидел Настю…
— Но я…
— Выбирай. Девять месяцев рядом с человеком, который непонятно за что тебя любит, или срок в тюрьме.
— Ну, хорошо, а если я соглашусь. Что потом?
Я задумалась. О том, что будет потом, я не думала.
— Ничего не будет. Ты продашь машину и вернешь нам деньги. Остальное можешь считать подарком к свадьбе.
Когда настала зима, я достала из шкафа свою шубу. Надела ее, покрутилась перед зеркалом. Не женщина, богиня. Мне хотелось выйти на улицу и наблюдать, как на меня будут смотреть окружающие. С завистью, с восхищением. Люди будут называть меня дамой в норковой шубе.
Я стояла в очереди в супермаркете, когда отчетливо услышала приятный мужской голос.
— Я занимал очередь за этой девушкой в норковой шубе.
Я повернулась и посмотрела на него. Лет тридцать пять, сорок. Одет в новенькую дубленку, на пальце сверкнул перстень. Он не занимал за мной, я бы запомнила такого мужчину, но он сказал именно то, что я хотела услышать, даже лучше. Он назвал меня девушкой.
— Да, этот мужчина действительно здесь стоял, — сказала я сердитой женщине в пуховике, пытающейся оттолкнуть его.
Он догнал меня, когда я с пакетами выходила из магазина.