– Должно быть, она оказалась крепче, чем я думал. Я считал, что она умрет.
– Я бы не хотел тратить ваше время, особенно если вы занимались Метательницей… Констанцией. Кстати, как она?
– Ей лучше. Я испытываю осторожный оптимизм, хотя и не могу объяснить почему. Сейчас она в вегетативном состоянии. С такой волей, как у нее, она, вероятно, справится.
– Это хорошие новости. – Ожидаемый ответ, но, возможно, некоторые сочли бы его обескураженным. – Я могу ее навестить?
Тэд смерил меня взглядом, словно просматривая список возможных мотивов.
– Навестить ее можно. Но не ожидайте реакции. Помните, что даже суровые люди с жестоким сердцем заслуживают внимания, когда больны. Возможно, она почувствует ваше присутствие. Это может укрепить ее волю. Но никаких дел. Никакого давления. Никакого запугивания. Иначе я вышвырну вас вон.
Я не смог подавить ухмылку. Он так старался проявить жесткость. Этот парень мог бы мне понравиться.
– Где вы отслужили свою пятилетку, Тэд?
Любой человек старше двадцати двух понял бы меня. Когда мы были молодыми, как только тебе исполнялось восемнадцать – при условии, что ты по-прежнему мог похвастать нужным числом конечностей, пальцев и глаз, – ты отправлялся на пять лет в Венагету, насаждать королевскую волю Каренты. Более века эта война являлась такой же повседневностью, как погода или смена сезонов. Когда я был мальчишкой, никому даже в голову не приходило сопротивляться. Уклонисты считались презираемой диковиной.
Государство и общественный строй все еще боролись с последствиями победы. Конец долгой войны вызвал ужасный беспорядок.
Тэд покраснел и увильнул от прямого ответа.
– Я вызывался добровольцем в линейную часть. Дважды. Оба раза мне сказали, что я слишком ценен для отправки в зону военных действий.
Перевод: его мастерство было слишком высоким для простых смертных. Должно быть, тогда у Тэда и появились связи на Холме.
– Благодарите своего бога-покровителя.
Парни вроде Тэда, не варившиеся в кровавом котле, лучше всего подходили для управления Карентой в послевоенную эпоху. Мы, повидавшие слона, знали лишь один способ действий.
Наши Метательницы Теней, неоднократно побывавшие на войне, достойны прославления за отвагу, но их способность мыслить здраво серьезно нарушена.
Тэд сказал что-то, а я прослушал. Снова заплутал в дебрях собственного сознания. Это начинало действовать на нервы.
– Прошу прощения. Отрубился.
– Понимаю. Я сам страдаю от чертовых финтов памяти, хотя самым близким моим контактом с боем стала Полная гавань, когда принц Руперт отправился туда в первый раз. По всем бумагам я тогда считался санитаром.
