Поэтому ранним утром лагерь покинуло не четыре всадника, а пять, и беспечные, а может уставшие под утро караульные, решили, что пятый всадник просто отстал и теперь торопиться догнать своих товарищей. Кому охота присматриваться на рассвете к различным странностям.
Сколько длилась эта дорога Лоре не знала. Сначала движимая любопытством она с интересом осматривала окрестности, но так как окрестности почти не менялись (да и как им меняться в пути), а ехать было неудобно и тяжело, то вскоре Лоре впала в некое подобие сна, на половину состоявшее из обморока, на половину из глухого шума в голове. И в таком состоянии она и провела почти весь путь, который только еще сильнее убедил ее в том, что верховая езда преступление не только против лошади, но и против человека. Очнулась она, только когда ее сняли с лошади и поставили на ноги, которые тут же подкосились (затекли от долгой дороги) и Лоре уселась на землю. Все ее тело болело, ноги противно кусало, голова немного кружилась, и было немного страшно. Чтобы справиться со страхом Лоре стала оглядываться по сторонам, и с удивлением поняла, что где‑то когда‑то уже видела возвышающееся перед ней черное здание, в тени которого она и сидела. Лоре еще какое‑то время рассматривала круглую башню, пытаясь вспомнить, но рука, снова схватившая ее за шкирку и потащившая в сторону видневшейся в этом башне двери, сбила ее с мысли. И только когда ее кинули на деревянную скамью, оставив на какое‑то время одну, Лоре вспомнила:
— Подкоп, — радостно закричала она, и гулкое эхо хриплым от долгого молчания голосом немного удивленно повторило — Подкоп, подкоп, подкоп.
Въезжавший в это время в город Оксидан тихо ругался:
— Если бы знал, что опять в этот город вернемся, здесь бы и остался. Ходим туда сюда по кругу. В столицу — от столицы — в столицу. С востока — на восток — с востока. В город — из города — в город. Потом опят из города? Они что никак не могу разобраться, куда им надо.
Впрочем, вряд ли гном под словом «они» подразумевал себя или Лоре, просто кто‑то всегда должен быть виноват, и, конечно же, всегда виноваты таинственные они. Фил тоже был удивлен возвращением в столь памятное место и даже поначалу обрадовался, но потом вспомнил, что дедушку отсюда увезли. И только Коша был в полном восторге от нового огромного шумного места.
— Ты сейчас пойдешь и встретишься с Сореем, — рядом с Лоре встал ее провожатый. — Он хотел тебя видеть.
— Зачем? — поинтересовалась она, но ее вопрос остался без ответа.
